– Ты лучший повар на всем белом свете! – сказала я, присаживая за стол к своему ароматному завтраку.
– Скажешь тоже, – девушка гордо улыбнулась.
– Нет, Олесь, это правда! – добавил Ян.
И весь мой аппетит как ветром унесло. Не сказать, что я до одури собственница, но ревность была моим минусом.
Я стала ковырять в тарелке без энтузиазма. Лишь для того, чтобы никто не заметил этих перемен, ела с подобием улыбки. А вообще… Мне захотелось тут же что-нибудь приготовить и услышать от Яна такие же слова.
– Софа, ты пойдешь в душ? – спросила Олеся.
– Мне надо умыться и зубы почистить, голову не буду мыть сегодня. А то завтра на выставку.
– Что за выставка? – спросил Ян, ставя тарелку в раковину.
– Что-то связанное с модой вроде.
– Да-да, – согласилась Яна, попивая смузи, – там с модой восьмидесятых связано.
– Стабильно, короче, – бросил он, уходя с кухни.
Я посмотрела ему вслед, после вернула взгляд на тарелку. Олеся пошла в душ, Ал в комнату, Яна была занята мытьем грязных тарелок.
– Давай посуду, – не оборачиваясь, она протянула руку.
– Я сама помою за собой, – ответила, попивая чай.
– Так, – она выключила воду, вытирая полотенцем руки, – отставить хандру! Опять мой брат накосячил перед тобой? – Яна присела напротив.
– Не косячил, он в принципе не может сделать это, ведь ничем мне не обязан.
– Согласна, но тот факт, что меркнешь при любом его внимание к Лисе, меня напрягает. Мне кажется, что будь эта отзывчивость к кому-то другому, а не к Олесе, ты бы и то легче воспринимала, – поделилась девушка.
– Может, но не факт. Я слишком ревнива, – чашка с чаем уже была холодной, что перестало привлекать меня.
– И чего? Все мы не без минусов. Кроме того, ты не терроризируешь его. Это главное!
Я ей слабо улыбнулась.
– Спасибо за поддержку!
– А для чего еще друзья? – она также улыбнулась в ответ. – Теперь не вредничай и давай посуду. Иди пока в комнату, выбери, что надеть.
– Так и быть!
– Вообще, я иногда думаю, что сердце Яна будет работать только под твоей пыльцой убеждения, – она хихикнула.
Я сжала губы в прямую линию.
– Прости, Соф, – она грустно на меня посмотрела.
– Ничего, – я улыбнулась, чтобы она успокоилась.
С переездом в университет моя магия угасла. На руках перестала порой оседать пыльца. Крылья так же рождались по собственному хотению, но летать не давали. Родители даже водили к врачу, но сделать ничего не смогли.
В силу «Бабочки» входили пыльца убеждения да крылья. Но потеряла практически всё. Магия во мне замерла. Хотя порой пыльца накапливается во сне. Я собираю пылинки в банку, чтобы применять, когда понадобится. От одной моей мысли она уже давно не появляется. И как с этим бороться… Не знаю.
Олеся своим даром не пользовалась совсем. Она обладала силой чтения мыслей, отчего ей досталось в детстве и подростковом возрасте. Многие боялись, не доверяли, обходили стороной. Это сказалось на закрытости и холодности к миру. Кроме того, многие увлечения для людей с такой силой были запретны. Она не могла заниматься спортом, поскольку легко считывала ходы противника из его головы.
Когда она поступила в девятый класс, придумали специальные наклейки, блокирующие силу. Стоили те недешево, но родители накопили. Они крепились на вески, имели прозрачную текстуру и напоминали тейпы, которые девушки клеили для эффекта лисьего взгляда в макияже. После покупки Олеся ни разу не появлялась без них.
