Чары Великого Леса - страница 14

Марла тоже получила свою долю наказания за то, что не уследила за бедовой девицей. Теперь большую часть времени она пребывала в теле серой совы-неясыти. Хранительница тяжело пережила смерть любимого ребёнка. Хотя и понимала, что Мэйвин сама заслужила такой печальный конец. Только сердцу не прикажешь. Призрак опальной бывшей лесной колдуньи незримо следовал за матерью, давая знать о себе только тогда, когда события могли привести к катастрофе.

В тот раз Волшебному Народу пришлось покинуть обжитые места, чтобы иметь возможность хотя бы отчасти исправить причинённый людям вред. Они долго скитались, пока Силы Великого Леса не отыскали для них новую тихую обитель. Всё могло повториться, но, на этот раз, всему виной была страсть смертного мужчины к прекрасной дочери Проклятых Болот.

– Не в твоей власти вмешаться в эту историю, Марла! – голос был явно мужской, наполненный печалью и могуществом. – Каждая фея в начале своего пути, став взрослой, проходит самое главное испытание. Твоя дочь выбрала яркий и мимолётный всполох страсти. Она никогда не любила Дарэя. Каждый получает только то, чего достоин! Таковы нерушимые законы здешних мест, и в этом есть великая Правда! Если Эссианн тоже не устоит перед искушением, то с ней произойдёт то же самое, что с Мэйвин или матерью Вельды. Тэлиан стала вечной пленницей амулета, что носит на груди синеглазая ведьма. За любой поступок, дурной или хороший, не важно, немедленно следует справедливое воздаяние. Мы строго следим за этим. Если Эсс сумеет отказаться от страсти, предпочтя подождать того, кого полюбит всем сердцем, её жизнь сложится счастливо. Каждый, кто находится под сенью этих заповедных мест, должен доказать, в первую очередь самому себе, что достоин доверия. Иначе как понять, что ребёнок стал взрослым и может принимать самостоятельные решения и отвечать за последствия собственных поступков и мыслей?

Марла ничего не стала говорить, только поклялась, что донесёт до всех волю Сил Великого Леса. Сама не станет вмешиваться в тёмную историю с Владиром. Та уже была готова затянуть в свою пучину ни о чём не подозревающую Эссианн. Обернувшись большеглазой птицей, промчалась сквозь объятую дрёмой чащу и топи, неся весть от тех, от кого напрямую зависело благополучие этих мест.

В это самое время охотник покинул постоялый двор «Могучий Кабан». Он сразу почуял, что ему тут теперь совсем не рады. Причём не только всегда становившийся мрачным при встрече с ним хозяин, но и лекарь. В нём чувствовалась изрядная примесь нечеловеческой крови. Решив, что позволить обоим заиметь на себя зуб будет откровенной глупостью, заплатил до медной монетки за постой и лечение и вышел в сумрак наступающего утра. Поклялся себе: обязательно разыщет приютившую его на долгую зимнюю ночь фею, чего бы это в итоге ему не стоило.

Арл проводил Владира обеспокоенным взглядом и едва слышно выдохнул, делясь собственными опасениями с гномом:

– Вся надежда на чутьё и благоразумие Эсс. Надеюсь, её никогда не постигнет горькая участь Мэйвин, Тэлиан и всех, кто мотыльком бездумно летел на пламя страсти, чтобы сгореть дотла, оставив после себя без числа боли и горя.

– Кто знает? Дочь Марлы и мать Вельды тоже казались рассудительными. Пока не повстречали свою судьбу в виде смертных мужчин. Увы, выпить эту горькую чашу обеим пришлось до самого дна, – Карвин не скрывал своего беспокойства за дальнейшую судьбу юной феи. К этой волшебнице он относился как к родной дочери, которой у него никогда не было. – Самое страшное, что этот ухарь поднаторел в искусстве прокрадываться в девичьи сердца. Очень жаль, что после себя он оставляет лишь пустоту в душе и груду хрустальных осколков. До самих бедняжек ему нет совсем никакого дела. Такие люди живут одним днём и стараются урвать как можно больше удовольствий и благ. Им нет дела до тех, чьи судьбы в итоге будут исковерканы до неузнаваемости.