И вот всей компанией мы побежали на капитанский мостик, чтобы увидеть возникшую у нас проблему.
Проблема была.
Ею оказался неизвестно когда успевший заснуть капитан, который был с нами совсем недавно. Его не мог разбудить матрос, хотя тряс изо всех сил. Бравая фуражка капитана, которую он с таким достоинством носил поначалу, от этой тряски валялась на полу.
Другой матрос грустно стоял перед штурвалом, опустив руки, и безразлично смотрел вдаль. Только вдали как раз ничего не было. Все происходило под носом. Мы налетели на огромное дерево, которое, видно, сорвалось при транспортировке другим судном.
– И что? Это теперь безнадежно? – спросил я рулевого.
– Почему безнадежно? – ответил он чуть заторможенным языком. – Сейчас дерево мимо нас проплывет и мы помчимся дальше.
По запаху я сразу понял, что на кораблике сегодня гуляет не только свадьба, но и вся команда. Хоть паломниц ставь у руля. Они единственные здесь трезвые. Ну, и дедушка, скорее всего. Только где он?
– У вас нет багра или чего-нибудь, чтобы оттолкнуть дерево от борта? – продолжал я интересоваться.
– Багра у нас нет! – растягивая гласные, ответил матрос.
– Что, накаркал? – возникла рядом бабушка Мариночки в темно-вишневом платке. – Спасибо тебе! Налетели, как ты и предсказывал. А теперь моряков учишь за рулем стоять? Все же понимают в морских делах! Все хотят всех научить!
– Вы же учите меня, как писать книги, – заметил я ей.
– Ну! Писанина – это просто от безделья! Любой сможет! А тут надо управлять кораблем.
– Так не вышло же! – ответил я.
– И капитан должен дать команду «продолжать движение», – заметил моряк.
– Капитан может в себя не прийти, – вздохнул я.
– Что вы такое говорите! – возмутилась бабушка. – Вы их травмируете каждым своим словом! У меня прямо сердце заходится! Доведешь ты меня до припадка!
– Вы тоже травмировать словами неплохо умеете, – подчеркнул я и отошел от моряка и бабушки.
Дерево, ударяя по бортам кораблика, все еще мешало движению. Но капитан начал оживать:
– Почему стоим?
– На дерево налетели, – ответил матрос.
– Повреждения есть?
– Возможна вмятина.
– Не пробоина? – уточнил я.
Ответа я не получил, но капитан мигом оказался на ногах.
– Пробоина? – прошептал он. – А как мы людей спасем?
– Да нет никакой пробоины, – отмахнулся моряк, – вмятина есть, но прошивка не пострадала.
– Ты мне смотри! Корабль не затопи! Он – достояние Балтийского пароходства! Раритет!
– Нам тонуть нельзя! – со смехом прокричал паренек из молодежной компании. Он был коротко острижен и единственный без костюма. – А то военкомат решит, что я от армии кошу. Никто же не знает, что я здесь! Скажут, сбежал, чтоб не служить.
– Запросто потонем, – всхлипнула девица рядом, – такая развалина! Я удивилась, что она вообще на ходу. Как из фильмов про войну.
– Корабль с именем такого главнокомандующего не утонет в водах Ладоги, – браво произнес жених.
Все посмотрели на спасательный круг, где названием корабля значилось «Гавриил Державин».
– Он в каком веке воевал? – спросила жениха перепуганная свидетельница.
– Державин был поэтом! – заметил я, проходя мимо. – Он писал в XVIII столетии.
– Поэтом! – воскликнул свидетель. – Плохи наши дела!
– Можно, я как педагог скажу? – откуда-то возникла Тамара. – При любых неприятностях, больших и малых невзгодах, в самые разные исторические моменты очень важно оставаться людьми. Только это имеет значение.
