– Я останусь трутнем, пока не выполню для моей страты шесть ответственных миссий, Всемогущая. После трех миссий я буду вправе принять личное имя – если страта пожелает мне его дать. До тех пор правильным обращением ко мне будет «трутень» – как напоминание о том, сколь низок мой статус.
– А что насчет произвольного выбора личины? – спросил Олег, припомнив утренний разговор. – Раз ты по-прежнему трутень – значит, способна на это? – девчоночий голос монстра явно предполагал обращение в женском роде.
– В данный момент – нет, Всемогущий. Я пыталась, но старые ментальные блоки еще довлеют надо мной. Но если это нужно страте, я удевятерю усилия.
– Да уж, если хочешь еще когда-нибудь выйти из бокса – постарайся, – бросил Светлов. – Вне его твоя прежняя личина неприемлема.
– Я это уяснила, Всемогущий.
Больше вопросов у Олега не нашлось. Он посмотрел на Инну: все, мол? Помедлив, та коротко кивнула.
– Возвращайся в медотсек, – снова повернулся юноша к Чужой. – Когда примешь человеческий облик – оденься. Как только будешь готова, тебе принесут еду.
– Благодарю, Всемогущий.
– Отведите трутня в бокс, – сказал Олег конвоирам. – Рома, смени на посту Аду, – добавил он лично Старкову.
– Так она и так уже ушла, когда мы Чужую забрали, – заметил тот.
– Вот и останься вместо нее, – пожал плечами Светлов.
– Хорошо, – вздохнув, без малейшего энтузиазма кивнул Рома.
Конвой вывел монстра в коридор.
– Что за тема с произвольными личинами? – обернулась к Олегу Инна, едва дверь за ушедшими закрылась. – Ты мне не сказал!
– Забыл, – развел руками юноша. – Извини. Просто Чужая говорила, что трутни, якобы, могут иметь столько личин, сколько захотят – и в любое время их менять. Вот я и подумал…
– Это так? – перебив юношу, посмотрела Иноземцева на Кору.
– Трутень трутню рознь, – пожала плечами голограмма. – Некоторые – мозут, некоторые – нет.
– Вот я и подумал, – продолжил Олег, – что если Чужая будет выглядеть не Дилей, а как-нибудь по-другому, нейтрально, появление ее в Крепости не станет для большинства таким уж шоком…
– А, может, и наоборот, – покачала головой девушка. – Каждый станет на соседа коситься: не Чужой ли? Или думать: а вдруг она и в меня превратится?
– Так ведь и сейчас многие этого боятся, сколько не объясняй…
– Вот именно! Так что никаких прогулок по Крепости! Будь Чужая хоть трижды нам верна – незачем народ провоцировать!
– Да хорошо, хорошо! – примирительно закивал Светлов. – Все равно она пока так не умеет!
– Вообще, зря ты вообще завел этот разговор при Мамаеве, – хмуро заметила Иноземцева.
– А что Мамаев?
– Ничего. Просто Мамаев, – с неприкрытой неприязнью в голосе проговорила она.
– Не можешь ему простить, что он тогда тебя чуть в шлюз не выставил? – хмыкнул Олег, тут же, впрочем, пожалев об этом.
– За себя я все всем давно простила, – глухо выговорила Инна. – За Андрея – не прощу никогда!
– Андрея убил Гера, – все же напомнил Светлов. – Мы это сами видели.
– Гера не понимал, что делает. Мамаев его подставил!
– Да все он прекрасно понимал! – чувствуя, что вот-вот, и сам начнет заводиться, бросил юноша. Вот только роли Мамаевого адвоката ему не хватало! – И потом: амнистия! Забыла?
– Я никогда ничего не забываю, – покачала головой Иноземцева. – Мамаев хочет власти, и у него остались сторонники. Сейчас они затихли, но при первой же нашей ошибке могут снова поднять голову. Так зачем давать им в руки лишние козыри?
