Следующие воспоминания уже относятся к Лю – игрушечной обезьяне.
Она помнила, как впервые открыли ее коробку, вынули оттуда и посадили на магазинной витрине в один ряд с другими игрушками; как прикололи булавкой к животу бумажку с ценой; было не больно, но почему-то обидно.
Потом ее купил Аленин папа, и Лю навсегда поселилась в их доме.
Обезьяна видела, как год за годом росла Алена, и это ее удивляло, потому что для нее самой время остановилось, его как бы не существовало. Лю ощущала себя все той же пятнадцатилетней девочкой и жила только воспоминаниями из той, прежней жизни; но и они становились все более зыбкими и постепенно стирались из памяти.
И вдруг – голубая вспышка, как пробуждение от тяжелого кошмарного сна, в котором не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой и убежать от надвигающейся на тебя опасности.
– Излучение цилиндрика буквально вернуло меня к жизни. Теперь я могу свободно двигаться, говорить. Я чувствую, я просто уверена, что постепенно вспомню все, – горячо произнесла Лю. – Может быть, я даже опять стану сама собой. Как ты думаешь?
И она с надеждой посмотрела на Алену.
Но та так увлеклась рассказом обезьяны, что пропустила последний вопрос мимо ушей. Все происшедшее с Лю было настолько невероятно, что Алена ни за что не поверила бы, расскажи ей это кто-нибудь другой. Но тут… вот оно – живое подтверждение слов обезьяны; можно даже протянуть руку и потрогать. Алена так и сделала, она коснулась пальцами мягкой искусственной шерсти на голове Лю и погладила ее. Лю благодарно прильнула к ее руке и тяжело вздохнула. Потом решительно отстранилась и сказала:
– Ладно, не время распускать нюни, надо выручать Алениных родителей. Да и самой Алене, я уверена, угрожает опасность. Лимонад, что ты думаешь по этому поводу?
Кот все это время лежал, положив голову на передние лапы и зажмурив глаза. На вопрос Лю он никак не отреагировал, и обезьяна, схватив кота за ухо, начала его легонько тормошить.
– Эй, соня, проснись! Без тебя все съедят.
Лимонад тряхнул головой и зевнул, слегка потягиваясь.
– Я полагаю, что эти мышки из одной норки, – пробормотал он.
– Да хватит тебе про мышей. Просыпайся уже.
– Я и не спал вовсе. Я думал.
– О чем же, интересно, ты думал? – спросила Лю с насмешкой в голосе.
– Я вычислял, сколько же тебе лет. И знаешь, что у меня получилось?
Кот замолчал и принялся тщательно вылизывать лапу, собираясь, очевидно, умываться.
Лю нетерпеливо шлепнула его по лапе. Лимонад удивленно посмотрел на нее, встретив упорный, выжидающий взгляд.
– Ах, да, – встрепенулся кот. – Так вот, Алене сейчас десять лет, так? Так! Тебе, когда ты попала в эту переделку, было пятнадцать. Значит…
– Значит, тебе, Лю, сейчас двадцать пять лет! – закончила за Лимонада Алена со смешанным чувством восторга и ужаса.
– Не совсем так, – невозмутимо молвил Лимонад. – Это было бы правильно, если бы мы точно знали, что Лю попала на прилавок магазина сразу, как только перестала быть человеком.
Тут кот сделал эффектную паузу и обвел всех хитрыми зелеными глазами.
– Но мы-то этого не знаем. А если между этими двумя событиями прошел год? Или десять? Может, она вообще мне в бабушки годится.
– Я таких внуков в детстве за хвосты таскала, – взъерепенилась Лю.
Но, по всей видимости, доводы Лимонада ее все же озадачили.
– Да не чувствую я себя старухой, пусть даже двадцатипятилетней.
Была девчонкой – девчонкой и осталась. – И Лю недоуменно пожала плечами.
