Стоило мне открыть глаза, как из тьмы выплыло лицо шамана. Я продолжала слушать его песню. Я почувствовала, как меня медленно засасывало в тело. Я увидела ослепительное сияние глаз старого шамана. Я заглянула в самую глубину его черных зрачков. Глаза его, казалось, были лишены век и походили на две огромные луны. Они были полны пляшущих огненных искр. «Это глаза сумасшедшего», – подумала я. Сильное щекотание в горле заставило желудок сжаться в тугой комок, пока меня не вырвало. Я порывисто села и увидела, как шаман покидает хижину.
Джеймс взял меня на руки, как маленького ребенка и вынес из хижины. Он нес меня к ручью. А я смотрела на голубое небо и плакала. Он погрузил меня в прозрачные воды ручья и осторожно смыл весь ил и рвотные массы. Мария завернула меня в простыню. Я пыталась заговорить, но не смогла, у меня не было сил. Джеймс вернул меня в хижину и положил в гамак.
Мария, погладив меня по голове, тихонько сказала:
– Ты будешь жить. Злые духи покинули твое тело. Шаман заманил твою душу обратно. Теперь тебе надо поспать.
Я хотела спросить про Луизу, но Мария опередила меня:
– Ты лежи, а я принесу малышку и приложу к груди. Она уже несколько часов ничего не ела. Но не волнуйся, шаман дал ей отвар, она спала все это время.
После этих слов я крепко уснула. Когда наступил вечер, я открыла глаза и попросилась на воздух, в хижине было очень душно. Джеймс вынес меня наружу. Легкий ветерок освежил меня. Я лежала в гамаке между высокими деревьями и сквозь прикрытые веки видела, как звезды в небе разгораются все ярче.
Я боялась надвигающейся ночи, мне казалось, что именно этой ночью я умру. Я стала панически бояться смерти. Сегодня я уже дотронулась до нее.
Запах дыма от костра тянулся ко мне, и я вдруг возненавидела этот костер, как будто он был причиной надвигающейся темноты. Черные тучи закрыли луну и окутали пространство траурным покрывалом. Чтобы не сойти с ума от страха, нарастающего во мне, я стала прислушиваться к лесным обитателям, просыпающимся от дневного сна, чтобы скитаться ночью по лесу.
Страх отпустил меня как-то внезапно, сознание все еще немного путалось. Вокруг мягкой звездной пылью осыпалась тишина. В просвете чистого неба я заметила падающую звезду и невольно улыбнулась. Я всегда успевала загадать желание, но сейчас мне ни одно не пришло в голову.
Шаман наклонился над моим гамаком. Я почувствовала, как мозолистой рукой он гладит мне лоб и щеки. Он был едва виден во тьме ночи. Я знала, что он сейчас уйдет, и захотела поговорить с ним, но провалилась в сон, так и не узнав, хотел ли он что-нибудь сказать мне.
Мой сон был недолгим. Я почувствовала, что снова вся горю. Меня подкидывало на гамаке. Все мое тело тряслось.
Я ощутила руку Джемса, лежащую у меня на голове. Беззвучно, как лесной дух, он стоял рядом. Ветер унес тучи, закрывавшие луну; ее свет залил нас прозрачной голубизной. На поляне, рядом с моим гамаком я увидела Марию, Кадербхая, Нигиги с ребенком на руках. Все они сидели на стволе поваленного дерева и не сводили с меня глаз.
Подошел шаман и заставил меня выпить теплую горьковатую жидкость. Она мгновенно сбила жар, и с поднимающейся над лесом зарей я опять провалилась в долгий сон. Через несколько часов я проснулась абсолютно здоровой.
– Это была жуткая, непереносимая боль. Не хотела бы я еще раз испытать такое!
– Боль физическая – всегда следствие боли ментальной в прошлом. Не было бы клеток рептилоидов, было бы что-то другое…
