– Хотел бы я это увидеть! – загорелся Маар. – Знаешь, я много читал о тиккере и мантиссах, но никогда не видел воочию, как это работает! Если бы я знал, что ты обладаешь часовым флером, то с самого начала не сомневался бы в тебе… Впрочем, я и так не сомневался, – мигом спохватился он.
Вновь омрачившись, Василиса едва кивнула. Ей не хотелось продолжать разговор на эту неприятную тему, поэтому все внимание она вновь обратила на часы.
– Так говоришь, это символ Швейцарии?
– Конечно! Представляешь, благодаря этим часам Альберт Эйнштейн, великий остальский ученый, разработал общую теорию относительности, полностью изменившую восприятие мира. – Маар старался изо всех сил, чтобы загладить свою оплошность. – Дед рассказывал, что Эйнштейн жил где-то рядом и подолгу любовался этими часами, думая над связью между светом и временем… Кстати, его дом недалеко, там сейчас музей.
Василисе очень хотелось посмотреть и на представление, и на музей Эйнштейна, но не следовало забывать, зачем они вообще прибыли в Берн.
– Давай вернемся в башню, что ли? – вздохнула она. – А то вдруг закроют двери…
Маар широко улыбнулся, вновь повеселев.
– Не закроют! На всякий случай мы отмотаем время на пятнадцать минут. Вряд ли здесь кто-то обратит внимание на наше часодейство… А то ведь нам скоро возвращаться, Грозу выручать.
Он взмахнул часовой стрелой, чуть не задев какого-то бородатого старичка в шляпе, подошедшего поближе. К счастью, тот настолько восхищенно взирал на башню, что даже не заметил часодейного движения Маара.
Зато Василиса почувствовала, как ее ноги начинают идти назад, двигаясь по направлению к башне. Мало того, ее тело выполняло все движения, которые она уже исполнила, – например, вот здесь она – апчхи! – чихнула, тут поправила волосы… Даже мысли ее шли наоборот, словно в голове все перемешалось.
«Ого, Раам ончилто театом ямерв», – отрешенно думала Василиса, наблюдая, будто со стороны, как ее несет по лестнице – обратно, в комнату над часовым механизмом.
– Здорово у тебя получается! – похвалила Василиса, когда они вновь очутились возле самого зеркала.
– Спасибо, – довольно отозвался Маар, – я часто практиковал эфер перемотки в Чернолюте. Помню, когда я отпрашивался в поход у деда, то мне пришлось пять раз отматывать время, чтобы нужные слова подобрать. Но увы, Черная Королева меня рассекретила и все равно никуда не отпустила, мне еще так попал… – Он осекся, уставившись куда-то за спину Василисы.
Интуитивно девочка в один миг развернулась, готовая ко всему – даже часовую стрелу выхватила, – да так и застыла в изумлении.
Оказывается, в чердачном помещении башни появился еще один гость – на фоне окошка четко вырисовывался тонкий женский силуэт с необыкновенно прямой осанкой.
– Вы?! – не сдержал удивленного возгласа Маар. И тут же поправился: – Извините, ваше величество.
С шелестом развернулись складки длинного белоснежного платья – Белая Королева смотрела только на Василису, и от ее взгляда – нежного, внимательного и грустного – девочке стало немного не по себе. Она даже сделала два шага назад, но задела край зеркальной рамы и остановилась.
– Здравствуй… Я ждала тебя, Василиса.
Но девочка даже не шелохнулась. Маар топтался на месте, не зная, что предпринять. Его душа разрывалась на части: с одной стороны он хотел поступить тактично – выйти за дверь, раз у этих двоих намечался личный разговор, но и не желал бросать Василису одну.
