– Э-э-э, нет, от вас-то она ушла, а я-то её уговорил стать настоящей крыланью под базиликом в сырном соусе…
Всадник с оленьими рогами сглатывает слюнки, краснеет.
– Не желаете ли попробовать?
– Не… не желаю, – оглядывает свое притихшее войско, трубит в рог так, что у меня закладывает уши, пришпоривает волка, гонит прочь в темноту осенней ночи, озаряя путь факелами.
Беру себе еще одно ребрышко, обещаю, что последнее, в который раз я себе это обещаю…
…смотрю на часы, черт, опаздываю, черт, на улице еще темно, солнце еще не встало, еще спит в своей постели за горизонтом, кутаясь в одеяло и свесив ногу с кровати. Беру два пальто, в одно залезаю сам, другое… а кто запретит мне взять с собой на прогулку пальто? Идем под руку с пальто по еще спящим улицам, улицы сонно ворочаются, бормочут, чего вам дома не сидится, воскресение же, спали бы еще да спали…
Киваю, да, спал бы еще да спал, а тут тащиться через полгорода, черт, а ведь хорошо утречком пройтись, надо бы каждое утро так, глядишь и сброшу с боков и брюшка последствия пряничных домиков и крыланей, да черта с два я так каждое утро ходить буду, не дождетесь…
Свист поезда.
Замираю на перроне, держу билет.
– А вы… не едете? – спрашивает проводник.
– Да нет…
– А что так?
– Да… как-нибудь… когда-нибудь…
Думаю, что это «Когда-нибудь» тянется уже десятки лет, ладно, когда-нибудь точно…
Поезд уносится в туман, обдает меня облаком пара. Черт, а ведь еще домой тащиться…
– …Добро пожаловать, – дом открывает дверь, бежит ставить чайник.
– А-а-а… спасибо.
– А… ваше второе пальто?
– Да… потерял где-то…
– Ваш шарф…
– Ну… тоже где-то оставил, хорошо хоть голову не забыл…
– Ваш бумажник…
– Э… должно быть, вытащили… что за народ пошел…
– Ужас какой, там хоть немного было?
– Ну… прилично было… ну ничего, бывает и хуже…
Открываю пакет, вытаскиваю ребрышки, которые прикупил ещё и еще в соседней лавке, обещаю себе, что в последний-последний-последний раз, чувствую, что отныне буду вставать ни свет, ни заря, чтобы дойти до лавочки… Я не скажу дому, кто входил в вагон в моем пальто и шарфе, с моим бумажником, а что-то мало я туда положил, ну да ладно, на первое время ей хватит, а там и обустроится в городах, где нет стрел и охотничьих рожков…
– Здрассьте, – девочка лет шести заходит в комнату, устраивается за столом.
– Ну, привет, – думаю, что бы такого спросить, что вообще сейчас спрашивают перед школой, осторожно начинаю:
– А скажи мне, сколько на небе лун?
– Две.
– М-м-м… а если подумать?
– Две.
– А… можешь их назвать?
– А, конечно, Страх и Ужас.
Делаю пометку, нет, не готова, любезно улыбаюсь:
– Ну что же… удачи тебе… Кто у нас там следующий?
Заходит мальчик, какой-то слишком маленький для своих лет, неуклюже забирается в кресло.
– Ну, привет.
– А здрассьте.
Спрашиваю:
– Сейчас что, утро, вечер, день или ночь?
– А… а это что такое?
– Какие ты знаешь времена суток?
Смотрит на меня квадратными глазами:
– Времена? Суток?
Делаю пометку – не готов.
– Ну, хорошо… молодец… удачи тебе… Кто у нас там еще?
Входит девочка, радостно устремляется ко мне:
– А здрассьте.
– Здравствуй… ну вот… смотри… – раскладываю на столе картинки с ушами, руками, глазами, крыльями, – что тут лишнее?
– А… а ничего?
– А если подумать?
– А ничего не лишнее…
Не выдерживаю:
– Ну, смотри, руки, глаза, уши… есть у человека?
– Есть…
– А крылья?
– Есть.
– А если подумать?
– Ну есть же! Е-е-есть!
Заливается слезами, убегает, какого черта в самом-то деле…
