– А!… А… А.. ты что творишь?! – сперва не мог поверить в только что увиденное, Миша пару секунд просто пытался сформировать фразу, после чего громогласно озвучил её.
Но отвечать пока что было некому: сам деятель подобного беспредела, расширившимися от ужаса собственного поступка глазами наблюдая, как мелким бисером ковёр перед стеклом покрыли мириады мелких, явно не стеклянных, не пластмассовых, не жидкокристаллических осколков визуализатора, тут же буквально бухнулся на пол. Сразу после он, отползая к дивану и, уперевршись в его футуристические тонкие ножки-дуги спиной, схватился за голову, уткнув взор в колени и начав нечто крайне тихо причитать…
– Это что только что было?! Это… Ты чего?! – не мог успокоиться Миша.
Тогда как Алина как раз полностью теперь «пришла в себя» да, поняв, что её молодой напарник лишь усугубляет ситуацию, тут же ринулась к нему, успокаивающим голосом приговаривая, притом вытянув руки вперёд перед собой, словно пытаясь отстранить Михаила от Казимира:
– Миша-Миша, погоди, Миша, пожалуйста…
– Нет, – тотчас отреагировал парень на неё, повернувшись всем корпусом к девушке и твёрдым взором заставив её замереть. – Нет. Это ты подожди. Стой на месте и слушай.. вы оба слушайте, – его взгляд «скакал» с одного собеседника на другого, не в силах остановиться на ком-то одном, так как парень был уверен в тот момент, что не в себе оба, хотя спокойствие Алины он узрел и уразумел, всё равно подспудный голос разума просил предостеречься, почему тот и продолжал ставить ультиматум: – Сейчас мы, никуда не идём. Мы остаёмся здесь и неважно, сколько времени, но ждём, пока вы оба, слышите, вы вдвоём не прекратите выкидывать подобные выкрутасы. Мне лично не важно, с какими вами идти на.. задание, но в том состоянии, в котором вы сейчас, не мне, вы себе навредите и иным людям вокруг вас, а этого я не хочу. Так что говорите, что пожелаете, но, черт вас дери, я никуда не пойду, пока не пойму, что с вами…
– Да они же дураки просто… – вдруг спокойный, уравновешенный, но глубокий и пронзительный голос Коликова прервал затянувшиеся изречения Миши, заставив обоих молодых людей обернуться на сидящего к ним спиной немолодого мужчину, который продолжал, чуть ли не плача: – Ты, Мишка, не волнуйся особо. Всё в порядке, правда… Просто. Просто они же.. ты слышал вообще, что они говорили?! Они этому ещё некие отговорки придумывали, объяснить пытались… Словно.. словно это нормально… Нормально! О! О-о!
Протянув последние звуки Казимир откинул голову назад и словно в изнеможении двигаясь телом покрыл своё лицо ладонями, вздыхая чуть ли не навзрыд. Это показание искренней горечи, понимания несправедливости вновь заставило молодых людей вспомнить их главную цель того мероприятия, что было на сегодня запланировано – изменение, изменение сегодняшнего положения вещей. И стремление к тем желанным переменам вновь возбудилось внутри.
Казимир же снова успокоил свои муки да, украдкой поглядев через плечо жалостливыми глазами на своих подопечных, смиренно, тихо сказал, однозначно пребывая в печали:
– Извините…
Миша успокоился. Алина, поняв, что Коликову требуется поддержка, тут же приблизилась к нему и, сев на корточки, по-дружески, с робкой улыбкой, приобняла немалую фигуру за плечи да зашептала как можно скромнее и естественнее ласково, то есть так, как она делала очень редко, почему у неё это получалось не совсем женственно:
