– Я так понимаю, вы хотели поговорить о вчерашнем визите?
Андрей выглядел сбитым с толку.
– Да. И об этом тоже, – он кивнул. – Вася спрашивает, когда ему можно вернуться в школу.
– Отлично.
Она уткнулась в меню.
Неловко.
Подошел официант. Андрей назаказывал десертов, Софья взяла только грог. Андрей принялся уговаривать ее перекусить. Софья упорно отказывалась, досадуя на него и на себя.
Вдруг он умолк, отослал наконец официанта и выдал:
– Софья, что не так?
– Не понимаю, о чем вы.
– Я об этом. У вас такой тон, будто испепелить меня хотите.
Голос всегда предавал, раскрывал неприятелю карты. Благодаря своему голосу она прекрасно понимала разницу между спокойствием и сдержанностью. Интонации то и дело оказывались брешью в почти неприступной стене мнимой холодности.
– Я не очень контролирую свой голос.
Он усмехнулся:
– Хоть что-то вы не контролируете, да?
– Простите?
– Знаете, вы похожи на мою учительницу математики. Я из-за нее только и учился, влюблен был как дурак, ревновал даже к мужу, – он улыбнулся воспоминаниям. – Помню, как на уроках смотрел на ее волосы: у нее были такие длинные, черные – как у вас, только она их распускала. Красивая женщина и отличный преподаватель.
Софья едва удержалась от того, чтобы пригладить торчащий после шапки пучок. Он пристально ее разглядывал, зубочистка замельтешила в руке. Софья, смутившись, потупилась и принялась водить пальцем по краю чашки.
– Софья, я сравнил вас со своей первою любовью. Считается за флирт, как думаете?
– Флирт мало кому идет, – ответила она сухо. – Он превращает содержательный разговор умных людей в вовсе не умный треп.
– Может, вы слишком строги ко мне? Вы слишком учительница, Софья.
– Училка, вы хотели сказать.
Она потянулась за кошельком. Раздался еле слышный хруст, сломанная зубочистка поникла в его массивных пальцах.
– Серьезно?
Софья молча положила деньги на стол. Андрей торопливо накрыл ее ладонь своей.
– Простите, веду себя как идиот. Специально пытаюсь вас растормошить.
– Зачем это? – она опешила.
– Когда злитесь, вы настоящая. Без этих глупостей про нордический характер. Я еще тогда понял.
Она закатила глаза.
– Мне тарелку в стену запустить?
– Не запустите. Но я бы на это посмотрел. Думаю, из вас получилась бы прекрасная метательницы посуды.
– Знаете, а вы мастер на странные комплименты
– Софья, давайте попробуем иначе. Вы не любите комплименты, а я не умею их делать. Из нас может выйти прекрасная пара.
– Не выйдет. Вам придется меня злить, а мне метать посуду. Сами сказали.
– А я рискну. – С этими словами он погладил ее по руке, а шрам вдруг заныл. Она хотела отдернуть, но он не дал, повернул ладонь к себе.
– Оттуда?
Она кивнула. Указательным пальцем он медленно провел по шраму, проговаривая тихо, почти убаюкивающе:
– Мне очень повезло, что в Васиной школе есть такая женщина, как вы.
Тут и стоило сказать, что все случившееся было рефлексом, аффектом, удачей – чем угодно, но только не подвигом. Однако сейчас ей хотелось быть той, кем ее считали. Ей хотелось быть особенной – для него. Сердце переместилось под шрам и забилось так быстро, так гулко, что она испуганно выдернула руку, но тут же взглянула ему в глаза, и ей стало ясно, что он предложит довезти ее до дома, а она согласится, и ничего скучного в этом не будет, и это было ясно ему тоже, и теперь оставалось только заполнить время светской беседой до того, как они переступят порог ее квартиры.
