Мне просто нужно, чтобы информация об ЭКО утвердилась у Ольшанского в голове.
Это не его ребенок. Мой.
Ник отмораживается секунды через три. Улыбка, сползшая с его лица, обратно не возвращается.
— Поздравляю, Эндж, — суховато комментирует он, — все-таки ты своего добилась.
Надо же, для меня даже поздравляшки завезли. Наверное, я слишком его достала своим нытьем на эту тему за три года.
— Если цель того стоит — за неё можно и побороться, — я пожимаю плечами, — мое положение нам помешает?
Ник едва заметно качает подбородком из стороны в сторону.
— Мне нужна твоя эффективность. Все остальное меня не интересует.
Ко всему должно выработаться привыкание. И не оббивать колени об его равнодушие я еще не научилась, но еще непременно научусь.
Нужно просто почаще себе напоминать эту его фразу. Кроме моей работы его ничего не интересует.
— Чудесно, — я нацепляю на лицо выражение искренней радости, — значит, ты подпишешь договор?
Он подписывает, все так же, без улыбки. Его тепло полагается его принцессе, она ушла — для меня в его прогнозе погоды только заморозки и ничего больше.
Ничего. Я переживу.
— Подожди меня в приемной, — он двигает ко мне мою копию договора, — я сделаю один звонок и покажу тебе твое рабочее место. Да и персоналу тебя надо бы представить.
С трудом удерживаюсь от того, чтобы типа по-военному не щелкнуть каблуками. Раньше я так действительно дурачилась.
Есть, сэр, разрешите выполнять?
И в серых глазах Ника всегда подпрыгивали веселые черти.
Сейчас это будет совершенно неуместно.
— Эндж, — Ник окликает меня, когда мои пальцы касаются ручки двери. Оборачиваюсь, смотрю на него, присевшего на край стола, крутящего в пальцах фиджет-куб. Отстраненный, бесстрастный. Совершенно чужой.
— Есть первые распоряжения, Николай Андреевич?
— Твоя беременность точно от ЭКО?
Этот вопрос бьет прямо в яблочко, и чтобы выражение моего лица никак не поменялось, мне приходится приложить усилия.
Иначе говоря — ты точно беременна не от меня?
Пару секунд я позволяю себе недоумение — одновременно прикусываю язычок болтливой дуре, которая восторженно подпрыгивает в моей груди.
Ему не плевать, смотри!
Плевать. Именно поэтому вопрос задан так, что мы снова делаем вид, что той ночи между нами не было. Он даже не смотрит мне в глаза.
Ольшанский по-прежнему не хочет вспоминать об этой ночи, но он привык отвечать за свои поступки. Вот только у него есть невеста, счастье в личной жизни, вот от неё, от любимой пусть и будет его ребенок.
— Сроки ставили по УЗИ, — спокойно озвучиваю я, — они очень точны. Ошибки быть не может.
Пусть это ложь. Мне не стыдно. Мой ребенок — только мое чудо. Лучше так, чем быть в тягость отцу, напоминанием об ошибке, сделанной по пьяни. Я свое чудо буду любить изо всех сил, за папу и маму, за дедушку и бабушку.
Ник коротко покачивает подбородком, принимая мой ответ, и я выскальзываю из его кабинета.
Что ж, предварительная работа проведена. Будем надеяться, бумаги из частного перинатального центра мне не понадобится.
9. 8. Ник
— Здравствуйте, господа. Позвольте вам представить нашего нового администратора. Анжела Леонидовна…
Лица собранных в новом кабинете Эндж сотрудников никак не отвечают её энтузиазму и бодрой улыбке. Старшая горничная гостиницы так и вовсе транслирует миру, что в гробу она видала все эти знакомства, её посмели оторвать от встречи с Ильгизом, нашим местным источником веселых историй. Вот свидание с ним — это событие, это да. А тут…
