Она лишь качала головой. Адвокат ещё долго разглагольствовал, но она уже слушала его вполуха. Тогда и пронзила мысль: Радзиевские… Откуда-то взялась необъяснимая уверенность: если кто и сможет остановить эту махину и помочь мальчику, то только они.
Правда, как с ними связаться – она понятия не имела. Вдруг они вообще из страны уехали? Она не следила за ними, запрещала себе даже интересоваться судьбой их семьи, потому и не знала о них ничего.
Но оказалось, из страны они не уезжали, только перебрались в столицу, где господин Радзиевский занимал теперь очень высокий пост.
Агата на удачу позвонила в его приёмную, попросила соединить с ним, но ожидаемо услышала равнодушный отказ. Еле удалось упросить девушку передать ему личное сообщение. Впрочем, одними просьбами она бы ничего не добилась от этой вышколенной куклы с бесстрастным, словно механическим, голосом.
Тогда стыдясь своих слов, Агата пригрозила:
– Послушайте, девушка, у меня к нему чрезвычайно важное личное дело. Если я сегодня не смогу обсудить его с господином Радзиевским, то мне придётся обсудить это с кем-нибудь другим. И уверяю вас, ему это очень не понравится. И крайней окажетесь вы. Потому что могли предотвратить огласку, но не стали.
– Это шантаж?
– Это предупреждение. Так что найдите способ передать ему мой номер телефона. И скажите, что Агата Маринеску очень желает поговорить с ним по поводу Эрика. Это всё.
– Я постараюсь, – сухо сказала девушка, – но ничего обещать не могу. Господин Радзиевский всегда очень занят. К нему нельзя просто подойти и… Но я постараюсь.
А дальше потянулись часы ожидания. Позвонит или не позвонит? А если нет, то что делать? Как далеко она готова пойти, чтобы спасти сына? Сможет ли преступить черту и нарушить данное когда-то обещание молчать? Хоть бы он позвонил!
К ночи она отчаялась ждать. Знать бы, ему не передали её слова или он не пожелал разговаривать? Впрочем, какая разница. Важно лишь то, что единственная возможность выпутаться из этой ужасной истории оказалась иллюзией.
Звонок раздался глубокой ночью, когда она и не ждала уже. Агата, вздрогнув, вскочила с кровати. Сердце в волнении затрепетало в груди. Неужели?..
Рука её заметно дрожала, когда она потянулась за телефоном. Чудом не выронила его. И невольно задержала дыхание прежде, чем принять вызов.
– Да? – спросила глухо, горло вдруг перехватило. Сама опасливо покосилась на дверь – в соседней комнате спал Эрик. Но, кажется, звонок его не разбудил.
Звонившего она узнала не сразу. Голос на том конце показался одновременно чужим и знакомым. И тут же шквалом нахлынули воспоминания, горькие, радостные, всякие. От эмоций защемило в груди. Так хотелось спросить, как они там жили эти восемнадцать без малого лет, но Агата понимала – нельзя терять время на сантименты. Поэтому сглотнув острый ком, торопливо и сбивчиво произнесла:
– Я не хотела вас тревожить, правда… простите… но Эрик в большой беде, и мне не к кому больше обратиться… Он случайно порезал мальчика, своего одноклассника… в драке… нет, он защищался… да, жив… ничего серьёзного… и это была самооборона… но отец мальчика какой-то начальник в полиции, я не очень в этом разбираюсь … скоро суд… и всё плохо… ему грозит срок… прошу вас… я никогда ни о чём вас не просила, но сейчас прошу… умоляю, пожалуйста, спасите нашего сына…
8. 8
Нонна Александровна Чемизова, директор частной школы-пансиона «Аквила», пробежалась глазами по своим записям, проверив, ничего ли не упустила. Список вопросов к педсовету, первому в этом учебном году, она составила заранее, чтобы ничего не упустить.
