Илья понятия не имел, что с этим делать, но он прекрасно знал себя и то, как он поступал в таких случаях. Он знал, кто он, а она нет. Нужно было просто попрощаться, сесть в машину и уехать. Возможно, договориться о встрече… Илья было открыл рот, чтобы остановить Викторию, но его взгляд невольно задержался на ее силуэте, заставив замолчать. Он не раздумывая отмел все попытки разобраться, по какой именно причине поступил иначе, шагнув следом за ней.
Вика вызвала лифт, чувствуя за спиной его дыхание. Она первый раз в жизни встретила человека, с которым могла молчать, не испытывая неловкость.
Они зашли в кабину лифта, не проронив ни слова. В голове Вики один за другим сменялись различные сценарии. Илья знал только один. Единственное, чего он пока не знал, – что, переступив порог этого здания, навсегда оставил урну со своим прошлым в полагающемся ей месте – на свалке. Он умер и родился заново, а мертв он был уже очень давно. Она убила его своей искренностью и возродила живой энергией. Она была настолько настоящей среди всей его искусственной и однотипной женской массовки, что казалась чем-то совершенно нереальным, выходящим за рамки его привычного существования.
В ее квартире по-прежнему царил мрак. Она закрыла за ними дверь и быстро отнесла на кухню купленный кофе.
– Твои вещи на диване. – Проходя мимо зала, она жестом пригласила Илью зайти в комнату. – Спасибо тебе еще раз!
Зернитская положила кофе на кухонный стол и вернулась к своему гостю. Уличному свету было трудно пробиться внутрь сквозь плотные шторы. Она сняла с себя мокрое худи и осталась в спортивном топе. Взгляд Ильи упал на журнальный стол. В его центре стояла бутылка виски, пустой стакан и чуть левее фото в деревянной рамке.
Со снимка, на фоне старинного камина, ему лучезарно улыбалась рыжеволосая девчушка лет шести. С одной стороны ее обнимал мужчина, а с другой женщина, как две капли воды похожая на Вику. Илью что-то насторожило, но он не предал этому особого значения.
– Вчера мне это было нужно… – Вика кивнула головой в сторону бутылки с янтарной жидкостью, так похожей на цвет его глаз. – Будешь?
– Не думаю, что это хорошая идея… – Он знал, что весь его самоконтроль полетит ко всем чертям, если он позволит себе выпить.
Не обратив внимания на его возражение, она пошла на кухню и вернулась с чистым стаканом в руке. Вика наполнила хрустальную емкость на одну треть, подошла к Илье и протянула ему содержимое.
– Выпей, ты промок до нитки…
Он пригладил рукой влажные волосы, взял стакан и сделал глоток.
– Твои родители? – Илья снова бросил взгляд на фотографию в рамке. Чувство дежавю эхом отозвалось у него в голове. Что было не так с этим снимком? – Ты очень похожа на свою мать…
Вика ответила не сразу. Она внимательно посмотрела на Илью. Он уловил тень скорби на ее лице. Сияющий взгляд изумрудных глаз вдруг потух и стал пустым, словно из него вырвали жизнь. И тут он понял, что ступил на минное поле. Он готов был убить себя за то, что задал этот вопрос, потому что уже заранее знал ответ. Он, как никто другой, понимал, какой ужас прячется за такой реакцией. Илья прочитал ее интуитивно. Ему было несложно понять. Он потерял своих родителей в одиннадцать лет.
– Да, – отрешенно ответила Вика. – Это мои родители. – Ее голос непроизвольно дрогнул. Она совершенно не предполагала откровений, тем более на самую больную тему. Пережиток детской травмы пустил корень и снова дал росток в самом темном углу подсознания. – Они погибли, – коротко констатировала Зернитская.
