– Тогда какой смысл тебе самой поисками заниматься? – огрызнулся парень. – Пусть сыскники и ищут.
– Есть смысл, – она нагнала Дьёра и пошла рядом. – Или ты день-другой призраком проболтаешься – или на луну-другую здесь застрянешь. Призраки, знаешь ли, небезвредны. Они насыщаются силами рек, и в них проявляется колдовство. И бездушная природа мстителя. Если убийцу ищут без подсказок, и год пройти может. И, чует моё сердце, за это время трупов в Семиречье прибавится. Потому что ты не утерпишь и решишь проверить свои догадки. Узнаешь – и обидишься. Очень. И сначала убийце отомстить захочешь, а после – остальным неугодным. А виновата я буду. Я поклялась защищать мир от ребят вроде тебя. Мой род занимается этим исстари. А главная защита от мести убитого – это вовремя решить ваши проблемы и отправить вас в реку на перерождение.
Дьёр посмотрел на неё круглыми от удивления глазами – он явно не знал, что в мире мёртвых всё не так просто. Матушка серьёзно кивнула. Парень насупился и рванул вперёд едва ли не бегом. Неизвестно, чего призрак испугался больше – правды о своей смерти или возможности стать мстительным чудовищем, – но его проняло. И он прекратил притворяться беспамятным.
Матушка Шанэ насчитала десять мостов – от простеньких деревянных до основательных каменных, – когда Дьёр резко свернул к лестнице, похожей на причальную. Она вела к одиннадцатому мосту, который находился над водой всего-то на пару локтей. И был совершенно прозрачным, стеклянным – и идёшь по нему точно по лунной дорожке. Река не зря называлась Лунной – ночью она серебристо светилась изнутри и мягко искрила.
На противоположном берегу Шестого острова все спали – лишь уличные фонари тепло подмигивали с набережной. Когда матушка перебралась в Семиречье, то долго привыкала не только к сырому и ветреному холоду Севера, но и к местной странности: острова нумеровались не по порядку, а по размерам. И с самым большим Первым островом соседствовали не только Второй и Третий, но и Седьмой и Семнадцатый. И, по странному стечению обстоятельств, Тридцать Седьмой. Местным было удобно. А приезжие, конечно, путались.
– Нам туда, – указал на прозрачный мост Дьёр.
– Погоди, – матушка оглянулась.
Девятый остров тоже спал. Вдоль набережной тянулась узкая полоса парка, за которой лучились придомовые фонари. И ни одного окна. И ни одного прохожего, ни одного лодочного огонька на реке – осенняя морось рано загнала под крыши всех приличных обитателей Семиречья. А неприличных... сейчас поищем. Матушке Шанэ было важно обойтись без свидетелей. Её южное колдовство с непривычки могло и напугать. Сильно.
– Ничего не бойся, сынок, – предупредила она Дьёра, шаря в карманах плаща. – Ваши колдуны используют силу рек, а мы, южане, кое-что другое.
– Что же? – загорелся любопытством призрак.
– У вас текут реки воды, – она достала мешочек и распустила тесьму. – А у нас – песка.
Ссыпав сероватый песок на ладонь, матушка подбросила его в воздух и тихо позвала:
– Нарэ, Надэ!
И вот уже два серых пса – крупных, поджарых, остроухих, короткошёрстных – преданно смотрят в хозяйские глаза.
– Запах, – матушка Шанэ указала на Дьёра. – Поиск.
Парень даже попятиться не успел. Один пёс очутился сзади, второй подступил спереди. Чёрные носы одновременно и шумно принюхались. Тусклые глаза вспыхнули золотом.
– Учуяли, – довольно поведала матушка, зябко запахиваясь в плащ. – Ждём, сынок. Они быстро найдут след.
