Чай из лемонграсса - страница 4

После этого прошел где-то месяц и я, собираясь в гости и надевая пиджак, обнаружил в кармане тот кусок билета. Я совсем забыл про него и сейчас живо вспомнил тот день, дождь и всю палитру серых оттенков, которые тогда наперебой разнообразили тот день. Розыгрыш был неделю назад. Забытое детское чувство азарта и близости подарка в яркой упаковке вдруг взыграло во мне приятным томлением, над которым навис взрослый рассудочный пессимизм и опыт, холодно бубня, что никакого выигрыша там нет и быть не может. Я прикинулся ребенком, который всё равно верит, что уж в это лето он точно сбежит в лес и найдет Питера Пэна, и полез в интернет проверять розыгрыш. На четвертом совпадении я понял, что выиграл и чуть не взлетел, как сам настоящий Питер Пэн, потому что никогда в жизни до этого не выигрывал ни в какие игры. На шестом совпавшем числе я понял, что выиграл много, и уже хотел позвать и порадовать жену, но успел произнести только первый слог её имени. Остальные звуки скомкались и затихли в уже закрытом рту. Мой взгляд упал на сумму выигрыша. Это был джекпот. Самый крупный за последние 20 лет в мире, как я потом выяснил. Не буду даже называть точную сумму, чтобы не расстраивать вас. В этот момент жена пошла на непонятный звук, вылетевший из меня, чтобы узнать его значение. Услышав её шаги, мой мозг заработал невероятно быстро. Так стремительно он соображал только несколько раз. Последний был в колледже, когда мы дрались с залётными парнями за своих девушек и их было восемь на нас пятерых. Каким образом мы тогда справились с ними, мы не поняли, но действовали скорее интуитивно, как будто в нас активизировались спящие гены пращуров-воинов или вообще животных. Веками дремавшие знания и силы вдруг проснулись, и мы разложили их тогда на земле за полминуты. На нашей стороне, помню, оказалась также одна бутылка минеральной воды, которая полетела прямо в лицо одного чужака и отвлекла его внимание на пару секунд, за которые он успел получить три удара и выйти из строя. Сейчас я за одно мгновение закрыл страницу на ноутбуке и спрятал билет под него прежде, чем жена вошла в комнату поинтересоваться, что за звук здесь раздался и заодно почему я застрял и она опять должна меня ждать. Я отвертелся, сказав, что смотрел погоду на предмет зонта, вежливо взял её под руку и мы пошли к Хопкинсам.

По дороге я еще и еще раз вспоминал числа на билете и в розыгрыше и каждый раз опять понимал, что это был выигрыш и это был не сон. Жене я ничего не сказал, а только крепче сжимал её руку. Сперва она, с интересом заглянув мне в глаза, поинтересовалась, не вызваны ли мои чувства каким-то новым прочитанным женским романом или стихами, о которых она не знает, но потом сама перешла на другую тему. Думаете, я решил свинтить с деньгами? Нет, дорогие мои, жену надо было подготовить. Нельзя такое говорить прямо перед походом в гости или вообще на улице. Кто знает женщин, тот меня поймёт. Да и сами женщины должны менять понять.

Я завёл разговор о том, что подарить Хопкинсам на близящийся их юбилей, а второй половиной мозга думал о билете. Это были нереальные деньги. Но они позволят нам сделать нашу тоже нереальную идею реальной. Ах, если б вы знали, что это была за идея!

У Хопкинсов мы хорошо посидели. Хопкинсы была пожилая мирная пара пенсионеров, старавшихся вести активный образ жизни, как физический, так и социальный, дружить со всеми соседями и оставаться в курсе всех событий. У них собирался десяток добрых знакомых, почти постоянным составом. Ужин обычно начинался аперитивом и обсуждением свежих районных новостей, на втором блюде переходил к политике, а к концу завершался под бокал бренди или виски с десертом прениями о всякой всячине, вроде рыбалки, искусства или литературы. Каждый из собравшихся был специалистом в какой-то одной области. Мы, как профессиональные книгочеи, понемногу знали о многом. Но вы, наверное, знаете, что практически за любым столом найдется человек, сведующий абсолютно во всем. Идёт ли разговор о горных разработках, чайной церемонии или породах лошадей, такой ценный субъект всегда может поддержать разговор качественным замечанием. Такое впечатление, что спроси его про типы инопланетян и он разложит тебе все по классификациям, кто с какого созвездия, из какого племени и чем отличается от других. Один из гостей, Джо Маршалл, был именно таким типом. Он был проктологом, хорошим проктологом, у которого лечилась вся округа, много пациентов со всего Лондона и даже других городов. Джо был из породы практичных людей. Прагматичность во всех отношениях к жизни скрашивали его хорошее воспитание и склонность к юмору, правда с циничным оттенком, который накладывала его специальность, требовавшая, учитывая объект, с которым приходилось иметь дело Джо, особый подход – одновременно и прямоту, и известную деликатность. Не знаю, входит ли острая наблюдательность в рыцарский набор всех проктологов, но эта еще одна черта Джо, которая мне очень импонировала и часто играла немаловажную роль в наших совместных молчаливых тактических комбинациях в ходе застольных бесед.