Чай с лимоном - страница 9

Не вынимая щётку изо рта, я зашёл в спальню. В шкафу, как и прежде, висели мои брюки и рубашки, лежали стопкой футболки, в выдвижном ящике – носки и трусы. Всё!

«Она ушла от меня, – подумал я, поднимая разбросанные по полу вещи. – Но когда она успела? Да ещё такой объём шмоток вывезла! Не может этого быть!»

Наспех надев трусы, я вышел в коридор. У входной двери стояли мои кроссовки, пара рабочих ботинок и неизвестные мне ранее туфли на высоком каблуке. Абсолютно точно – не Анины.

– Тебе наливать? – донесся до меня всё тот же нежно-хрипловатый голос из кухни.

– Да, пожалуйста, – ответил я, продолжая оглядывать коридор. По всем внешним признакам было ясно, что в этой квартире женщины на постоянной основе не проживают.

– Чай с лимоном? – спросила она снова.

Я вошёл в кухню. Стоя босиком на кафельном полу, девушка разливала чай по кружкам. Высокая, худая, с красивыми прямыми ногами и ярким лаком на ногтях, она выглядела сногсшибательно!

– Слушай, а ты кто? – немного неуверенно спросил я.

Девушка медленно поставила чайник на стол, повернулась ко мне с выражением полного недоумения на лице и пристально посмотрела мне в глаза.

– Лёш, ты меня расстраиваешь! – сказала она. Взгляд ее темно-карих глаз казался дружелюбным и выдавал внутреннюю улыбку.

– Не, я не прикалываюсь, – продолжил я, – где Аня?

Всё так же не отрывая от меня взгляд, она отхлебнула горячий чай.

– Ты чо, дурак?

В воздухе снова повисла пауза. Сквозь тишину коридора до меня донёсся звук плещущейся в ванной воды.

– Чёрт, я кран забыл выключить, – выпалил я и ломанулся в ванную.

Воды к тому моменту набралось чуть больше половины. Закрыв кран и ещё раз осмотрев помещение, я вернулся в кухню.

Девушка тем временем надевала туфли в коридоре. На высокой шпильке, с маленьким замочком-лямочкой… Никогда не понимал, как в таких можно ходить.

– Короче, Лёш, – закончив своё трудоёмкое занятие и встав на ноги, сказала она. Теперь я смотрел на неё совсем снизу вверх, поскольку и без каблуков она была выше меня ростом. – Ты давай, пей чай, приходи в себя. Выглядишь паршиво. – Она сняла с крючка у двери небольшую сумку на длинном ремешке и перекинула его через плечо. – Только у меня к тебе одна просьба…

Я стоял молча, оценивая взглядом её сексуальные формы. Выглядела она действительно шикарно.

– Так вот, – продолжала она, – в следующий раз, если будешь не один, предупреждай меня заранее.

– Что это значит? – спросил я.

– Ты совсем сопьёшься, дорогой. – Плавным движением она приблизилась ко мне и слегка коснулась моих губ своими, сделала шаг назад, к двери, и вновь расплылась в широкой улыбке. – На конфетки дашь? – Её глаза сияли восхитительной чернотой.

Я протянул руку к висящей на том же крючке толстовке с двумя большими карманами, достал две до безобразия измятые тысячные купюры, разгладил пальцами одну из них и протянул девушке.

– Спасибо. Ты прелесть! Звони! – Она вышла в коридор подъезда и закрыла за собой тяжёлую металлическую дверь.

Размышляя о происходящем и вспоминая прошедшую ночь, я просидел на кухне порядка получаса, неторопливо допивая свой чай, пока босые ноги окончательно не прониклись холодом кафельного пола. Я ещё раз обошёл квартиру, останавливаясь в каждом углу, в попытке обнаружить хоть какие-то следы пребывания здесь моей супруги. Безуспешно. Со стен исчезли не только наши совместные фотографии, но и крючки, на которых они держались. Несмотря на то, что я по-прежнему чувствовал себя паршиво, я отчетливо помнил, как самостоятельно сверлил дырки в бетонных стенах, забивал дюбели и вкручивал шурупы, чтобы повесить отобранные Аней фотографии туда, где, как ей казалось, они особенно нужны. Я даже помню, как поранил себе палец отверткой, вкручивая шуруп над диваном, как отскочивший инструмент оставил на светлых обоях глубокую вмятину, как Анна ругалась на меня и просила придумать, чем закрыть это безобразие… Но ни этой вмятины, ни самого крючка мне обнаружить не удалось. Ни-че-го!