Пока Айвен упражнялся в красноречии, пересказывая выхолощенный бред о мече, как о продолжении бойца, в голове Навена созрела невинная каверза.
– Это все крайне познавательно, – улучив момент, перебил он. – Но не лучше ли будет, если ты станешь смотреть и наставлять со стороны, государь. Пусть моим противником станет, скажем… вот он.
Навен махнул в сторону шутника.
– Наверное, – неуверенно пожал плечами Айвен и, обращаясь уже к матросу, добавил: – Как твое имя?
– Конрад, Ваше Высочество.
– Встань вот здесь, возьми палку и…
– …покажи островитянину, как дерутся у вас в Корладе, – с вызовом закончил Навен.
Айвен нахмурился.
– Отчего не показать? Покажу. Если твой кот не откусит мне руки-ноги, когда я тебя палкой колотить начну.
– Не беспокойся, не откусит.
Крупный и широкий корладец выглядел горой живого мяса. Конрад взял швабру и встал, куда велели. На его посеченной харе играла злорадная ухмылка.
Навен позволил принцу «поставить себя правильно», поудобнее перехватил палку обеими руками и мученически взглянул на небо.
После сигнала матрос размахнулся и ударил сверху вниз, метя в левую щеку. Но… не попал.
– Вы же скажете, когда начнется бой? – со всей возможной наивностью в голосе уточнил Навен, незаметно уходя из-под удара.
Швабра свистнула уже над правым ухом.
– Еще раз… как противник должен стоять, чтобы поразить меня? Ох, вот я растяпа…
Он выронил «оружие» и присел за ним на корточки в тот самый момент, когда корладец решил нанести горизонтальный удар. Палка едва заставила качнуться волосы на макушке Навена.
– Может, вы правы, и идея со швабрами никуда не годится? – изображая задумчивость, он развернулся к публике всем корпусом, чтобы не схлопотать удар в живот. Палка даже не задела спину.
Навен поймал взгляд Дары. Она нашла его выходку вполне забавной. Конрад пыхтел и сквозь зубы бормотал проклятья, силясь не то чтобы поколотить нахала, а хотя бы просто попасть по нему.
Поначалу Айвен еще пытался подсказывать верные способы защиты, не замечая, что сыплет терминами, которые ученик слышит впервые.
Ситуация вышла из-под контроля быстрее, чем Навен рассчитывал. Матрос Конрад рассвирепел. Взмыленный корладец напоминал бешеного пса. Он отбросил швабру и, посекундно багровея, завопил:
– Да ты глумишься надо мной, ублюдок!! Надо мной, над Его Высочеством и над Корладом!
– Только над тобой, тупая ты орясина. – Навен поклонился публике.
– Будь вы оба благородными, один у другого уже бы сатисфакции требовал, – мечтательно заметил Ромо. – А вы просто лаетесь. Скучно.
– А и потребую! Сатифасии! – зарычал Конрад.
– Са-тис-фак-ции, – участливо поправил Навен. – Я бы тебе написал, да чует мое сердце, что читать ты не научен.
– Я тебя прямо тут вздую так, что твоя Мадара кровавыми слезами заплачет!
Навен вполне сносно знал наречие, на котором говорили в Корладе. Звуки того языка, кажется, совсем не имели острых углов. При всем при этом фраза, брошенная командором матросу, звучала жестко, как удар железного прута. Перевод ее был неприличным, а смысл сводился к следующему: «в некоторых обстоятельствах спешка ни к чему».
– Раз уж вам так не терпится выпустить пар, решим все культурно, – объявил Ромо. – Сегодня на закате вы сойдетесь в поединке. Никакой магии, простой кулачный бой. Мой корабль – мои правила. А пока хватит прохлаждаться. Возвращайтесь к своим обязанностям.
Навен кивнул, и только теперь заметил, что Айвен ушел. Неприятный холодок скользнул по позвоночнику. Обижать принца совершенно не хотелось. Запоздалый стыд за неуместное ребячество завязал кишки узлом.
