– Ты уже человек. Просто не такой, как все.
Шепот разбился о закрытую дверь.
Навен сел на край своей кровати. Пусть он не был связан по рукам и ногам, но несвобода, подступавшая со всех сторон, душила его стальной хваткой. Поднимаясь на борт, он, как мальчишка, грезил вольным ветром в парусах, криками белоснежных чаек, большим путешествием, которое непременно кончится счастливо. А получил что получил.
– Не нравится клетка? – тихо спросила Дара.
Девчонка бесшумно перевернулась на спину и уставилась в чернеющий потолок. «Каким все же нужно быть болваном, чтобы не заметить ее женственности», – подумал Навен, а вслух сказал:
– Не больше, чем тебе.
– Ты раньше не был в клетке. А твой кот небось был.
– Нет.
– Как же нет? Он ручной, значит, или был пойман, или родился в клетке. Нет?
– Нет.
Дара наморщила лоб.
– Ты приручил его?
– Нет.
– Кто-то приручил его?
– Нет.
Навена начал забавлять опасный разговор. Он с интересом наблюдал, как девчонка силится поймать его на обмане, поставить в тупик, загнать в силки. Но делает это отчаянно неумело.
– Ты знаешь другие слова, кроме этого твоего «нет»? – не унималась она.
– Угу.
– Скажешь, он просто идет за тобой?
– А если скажу?
– Значит, он твой раб. Просто идет, куда и ты. Потому что не знает, что можно идти самому.
– Нет.
Глухое непонимание встало стеной между ними.
– Правда в том, что Орсо идет только туда, куда хочет. Думаешь, это я приказал ему таскаться за тобой весь день?
– А разве нет? – Дара повернулась на бок.
– Он следовал за тобой потому, что не хотел, чтобы тебя обидели. Сильным и добрым свойственно оберегать слабых.
– Внешность обманчива, – она недобро улыбнулась.
– Орсо все равно самый сильный на корабле и знает об этом. А насчет внешности ты права. Сначала строила из себя мальчика, теперь девочку. Руки, шея и колени выдают тебя. Ты гораздо старше, чем кажешься. Я бы мог осмотреть тебя, но это не обязательно.
Дара плюхнулась на живот и, шипя, по-паучьи попятилась в угол.
– Успокойся, – тихо приказал Навен. – Я не трону тебя и не позволю другим. Раз уж мы решили вместе бежать с корабля, стоит больше доверять мне.
Она перестала шипеть, но возвращаться не спешила.
– Не представляю, что ты пережила. Сама расскажешь, когда и если захочешь. А нет, значит это и не мое дело.
Он замолчал.
Словно бы потеряв к собеседнице всякий интерес, Навен достал одну из своих рун и принялся задумчиво греть в ладонях. Невеселые мысли одолевали его. Они роились в голове, беспрестанно жаля без того уязвленное самолюбие. Чистым безрассудством было верить, что на огромном материке быстро отыщется нужный человек. А отыщется, так окажется достаточно образованным, чтобы не оплевать ядом «еретика и колдуна». Последователи Илнара даже на Хоринге страдали болезненной нетерпимостью. И наконец, кто поручится, что этот самый человек действительно обладает нужным знанием. Нелепо и бессмысленно, как прочие попытки исправить собственную роковую ошибку. Если даже самая простая часть плана «добраться до материка» пошла под откос.
Дара изумленно ахнула. Навен с улыбкой раскрыл ладони. Сияющая ровным золотистым светом руна величаво проплыла немного вверх и застыла в воздухе. Камень, чуть запаздывая, следовал за рукой из стороны в сторону. Завораживающе плавно оставляя коротенький светлый шлейф.
Забыв об осторожности, Дара подползла ближе. Она не сводила с камня восхищенного взгляда. В этом зыбком свете Дара была в известной степени красива с ее курчавыми волосами и широким, почти плоским носом. Свет поблескивал на высоком выпуклом лбу и скулах. Манил, как пламя манит мотылька.
