Во всех репортажах старика обзывали рабовладельцем. Помещали фотографии с подписями типа: «Бывший фронтовик заботится о своих белых рабах!»
Еще и прислали ему домой несколько таких лощеных журналов!
Собрал он своих солдатиков и, на собственный страх и риск, повез их в Россию, по домам. Хотел матерям вернуть. Но их арестовали в Ростове-на-Дону. Ребята стояли за него горой, написали собственноручные признания и показания, как и что было на самом деле. Это не помогло. Их, как дезертиров, отправили обратно – в свои воинские части. Для расследования происшествия. А старика, конечно, не стали судить на месте. Не было даже повода для задержания. Но почему-то переправили в Москву. На доследование.
– Наверное, хотят мне какое-нибудь преступление приписать, – вздыхал старик, лежа на нарах. – Это у них запросто. Тут посидишь, такого наслушаешься…
– Учитель, – сказал ему Аслан, – вы герой настоящий. Вы от Гитлера спасли не только Россию, но и весь мир. Пусть теперь и пишут. Это уже неважно. Вы уже совершили свой подвиг.
– Надоело мне все это, – закашлялся смущенный старик. – Все вы мне льстивые слова говорите. Ты бы лучше про себя рассказал.
– Да мне и похвастать-то нечем.
– Пока тебя на допросы не таскают, время есть. Расскажи, сынок, – попросил старик. – И сам жизнь свою обдумаешь, и нам полезно послушать.
– Не томи, – подталкивал его и седой, – рассказывай. Со всеми подробностями.
– Родился в Грозном, – начал вспоминать Аслан, – в самом прекрасном месте! В самом сердце города!
Он огляделся и увидел, что практически вся камера приготовилась слушать.
– Давай рассказывай. Все именно так и было! – подбадривал Баклан.
– У тебя кто родители? – Здоровенный амбал протиснулся в первые ряды слушателей.
– Папа, – задумался Аслан, – был ученым. Он физиолог. Много книжек написал про то, как устроен человеческий организм.
– Открыл чего-нибудь? – поинтересовался Баклан. – Разрабатывал лекарства?
– Нет.
– Зря ты так! – обиделся за папу Баклан. – Обязательно нужно сказать, что папа что-то важное изобрел! Академии наук все равно, а нам было бы очень приятно!
– Замолчи, – шикнул на него седой. – Он правду говорит, а тебе только всякие враки слушать!
– Они познакомились с мамой в университете. Вместе учились. Ну и…
– Понятное дело! Молодежь! Наверное, в общежитии жили? – комментировал неугомонный Баклан. – Там без этого невозможно! Обязательно нужно кого-нибудь поиметь.
– Заткнись! – рявкнул на него амбал. – А то я тебя сейчас… поимею!
– У нас тоже без этого никак нельзя, – хохотнул наверху писклявый голосок.
Аслан помолчал немного и продолжил рассказ:
– Поженились, свадьбу сыграли. Меня родили. Работали. Я вырос. И пошел в школу.
– Ну! – не унимался Баклан. – Ты давай с подробностями. Чтобы интересно было.
Амбал замахнулся было на Баклана, но сдержал удар:
– Прав Баклашка! Как ясный пень! Ты давай поподробнее. Чтоб не скучно было.
– Это же долго, – замялся Аслан. – Да и неинтересно. Все обычно. Как у всех.
– Ты давай рассказывай, – подначивал Баклан, – а уж мы сами решим, что у тебя получилось здорово, а что надо заново рассказать. Правда, братаны?
– Не тяни резину! – кричали с разных нар. – Начинай! Крути кино!
– Помню, как в самом раннем детстве мы с родителями ездили на Каспийское море. Стояла тогда пыльная и ветреная погода. По волнам бегали барашки. А в песке прямо под ногами попадались такие красивые круглые раковинки. Ребристые. Солью пахли. А у мамы платье крепдешиновое. Развевалось на ветру.
