– Но ведь теперь все по-другому, как я поняла, – уточнила Лика.
– Стечение обстоятельств. Во время одной из операций ранили нашего парня. Я прошла на кухню, чтобы сделать ему перевязку, разорвала пакет и машинально открыла ящик под мойкой. Обычно там всегда стоит мусорное ведро. Но тогда оттуда затрещали выстрелы. Полученная перед операцией информация оказалась неполной, в квартире скрывалось не двое, а трое преступников, и один мужик спрятался под мойкой. Я не помню, что делала в тот момент. Кажется, швырнула раненого за барную стойку, выхватила его пистолет, начала отстреливаться. Думаю, тогда Дима впервые задумался о том, что мой потенциал используется не в полной мере. У меня всегда были отличные результаты в стрельбе. Все-таки разряд по биатлону в этом плане дает многое. И потом… Когда я целилась по мишеням, перед глазами всегда стояли «чехи». Мой брат стал инвалидом после первой чеченской кампании, отца убили. А потом в СОБРе не стало одного из снайперов, его подстрелили в Чечне. Я его заменила. Вот такая история.
Лика поежилась.
– А… ты ведь убила кого-то, да?
– Знаешь, – голубые глаза Лены под дугами темных бровей сузились, – я тебе по-дружески советую: никогда не задавай таких вопросов. Те люди, которые воюют, на них не отвечают. А если тебе рассказывают что-то конкретное, то это означает лишь одно – этот человек просто не был на линии огня.
Войдя в оружейную комнату, Лена повернула ключ большого металлического шкафа. Внутри в специальных углублениях располагались автоматы и пистолеты. Лика присела на корточки, разглядывая оружие, и вздрогнула. На прикладах некоторых автоматов виднелись засечки. В кино такое оружие с отметинами загубленных душ было только у боевиков, и вот здесь, у «наших» то же самое…
Лена достала из шкафа прямоугольный чемоданчик, щелкнула застежками.
– Мой «Винторез», – почти нежно сказала она. – В отряде есть снайперские винтовки Драгунова, но они менее мощные, патроны менее крупного калибра. Минус «Винтореза» – меньшая прицельная дальность и большая отдача при стрельбе. Такие синяки поначалу были, приклад прижимать больно… Женский организм – штука хрупкая. Впрочем, тебе снайперская винтовка без надобности. Освоишь пистолет и автомат, этого достаточно. Оружия тебе, конечно, никто не даст, но на всякий пожарный обучим.
– Я только из пневматического ружья стреляла, – призналась Лика. – В парке возле дома есть тир.
– Сейчас мы это дело исправим, – Лена извлекла небольшой пистолет. – Вот, смотри, это ПМ, пистолет Макарова. Те, что рядом, побольше – это Стечкины, но принцип функционирования тот же. Думаю, начинать лучше все же с Макарова.
Лена сбросила камуфлированную курточку, засунула пистолет в закрепленную под мышкой кобуру и вопросительно посмотрела на Лику.
– Ну что, идем?
Столбики засечек на автоматах гипнотизировали. Лика пыталась их сосчитать, но все время сбивалась, в глазах двоилось, каждая зарубка на металле – чья-то жизнь, которой больше нет.
– Хватит. Успокойся. – Лена приобняла Лику за плечи. – Это война. Там разные люди, есть хорошие, есть мерзавцы. У меня самой просто сердце разрывалось, когда я видела женщин, потерявших детей, детишек, подорвавшихся на минах. Но за каждой из этих засечек смерть бандитов, которые убивали наших ребят, зачастую максимально изощренно. Не все чеченцы подонки. Но бандитов надо уничтожать. Иначе они уничтожат нас.
