Справившись с запорами, которые не открывались, наверное, более века, парень налег на дверь плечом. Она поддалась и со скрипом распахнулась в темноту. Пахнуло затхлым воздухом, пропитанным запахом какой-то травы. Луч света выхватил её высохшие веточки у входа. Вторая находка заставила Славку отпрянуть – у стены сидел скелет, а его вытянутые ноги перегораживали дорогу. Пришлось через них переступать. Обрывки истлевшей одежды несчастного ни о чём не говорили. Похоже, он когда-то держал огромную охапку травы, словно намеревался вручить ее открывшему потайную дверь.
Первые шаги внутрь неизвестности были очень осторожными, но никаких ловушек не обнаружилось. Аккуратная кирпичная кладка от сводчатого потолка до ровного пола образовывала каменный рукав, в котором можно было передвигаться во весь рост. Метров через десять обнаружился Т-образный перекресток, от которого вправо и влево расходились два пути. Света керосиновой лампы не хватало, чтобы определить, как далеко они продолжаются и куда ведут. Пятно света только скользило по идеально ровной кладке стен, не выхватывая ничего особенного.
– Ну, это просто тайны Мадридского двора, – мелькнула у Славки мысль, – кому скажешь, не поверят. Впрочем, говорить-то как раз и не стоит.
Он решил пойти вправо, заметив небольшой уклон в эту сторону. Метров через сто впереди показалась ещё одна дверь, очень похожая на первую в подземелье. Осторожно приблизившись, он увидел такие же три запора изнутри. Получалось, что вход в погребе избы бабы Веры был главным, а этот мог вести куда-то наружу. Любопытство перевесило осторожность, и Славка, открыв засовы, налег плечом на массивную дверь. Скрипнув, она поддалась.
На расстоянии метра свет уперся в старую обгорелую кирпичную кладку. Она не выглядела солидным монолитом, как внутри подземелья. К тому же тут был свежий воздух. Славка осторожно приблизился к обгоревшей стене. Кое-где раствор выкрошился и через образовавшиеся щели в лицо ударили струйки холодного воздуха. Стараясь не прикасаться к подозрительной конструкции, он прикрутил до минимума фитиль лампы и стал ждать, пока глаза привыкнут к темноте.
Медленно проведя открытой ладонью вдоль кирпичной стены, по сквозняку обнаружил в ней самую большую щель. Наклонился к ней и стал вглядываться. Вскоре ему показалось, что вдалеке, словно азбукой Морзе, замелькал свет. Так бывает, когда за деревьями движется машина с включенными фарами. Когда огоньки пропали, Славка смог разглядеть более темный массив вдали и посветлее перед ним. Он догадался, что находится на возвышенности у реки, за которой темнеет лесной массив, а дальше – дорога. Значит, он в каком-то старом сгоревшем доме, вернее – в развалинах. После лихолетья в 90-е годы таких домов в Старцево было немало, кто уезжал, бросив своё хозяйство на произвол судьбы, кому лихие люди пускали «красного петуха».
Ломать остатки обгорелой кладки, чтобы определиться с местоположением выхода из подземелья, Славка не стал, а вот использовать найденный закуток, как холодильник и убежище для незнакомки, присоединившейся к нему у купели, было бы очень кстати. Он прикрыл вторую дверь и отправился за гостьей, ожидавшей на заднем сиденье «Форда».
Обратный путь Славка проделал почти бегом, хотя любопытство подстегивало его к исследованию второй части подземелья. Однако опасение, что наблюдавшие за ним неизвестные могли установить камеры в его отсутствие и в гараже, и в избе, чтобы получить компрометирующую его запись, подгоняло к защитным действиям. Запоры в доме были деревенские, т. е. – никакие. Здесь всё еще сохранялись добрососедские отношения и уклад, накопленный веками. Приезжие горожане иногда удивлялись наивности селян, не оберегавших свои дома, как это нынче принято у них.
