А мама как давай меня нахваливать:
– Улечка, какая ты в нём стройная и красивая! Как Снегурочка!
Я критически одёрнула модный пуховик и буркнула:
– Угу, ты так говоришь, потому я – твоя дочка.
– А в чём противоречие?
– В том, что ты не объективна. И поэтому комплименты твои не считаются.
Я опять зашла в примерочную, с досадой задёрнув штору, и взглянула на собственное отражение, пытаясь разглядеть в себе то, что видит мама.
– Даже не знаю, доня, что тебе сказать… – донёсся её печальный голос.
Я просунула лицо из примерочной в щель между шторами. У мамы был такой беспомощный вид.
– Ты меня лучше просто обними вместо комплиментов. Будет достаточно, – в качестве компромисса предложила я. И добавила шёпотом, как по секрету: – Обниматься со мной разрешено только тебе, папе и Тае.
Мама тут же прямо со шторой захватила меня крепко-крепко в объятия, как я люблю. И чмокнула в макушку. Как раньше. Хотя ей и пришлось немного привстать на цыпочки.
В итоге версию с мамиными лайками я отмела. Оказалось, в это самое время она готовила зал к очередной свадьбе. Мама у меня свадебный флорист-декоратор.
Загадка мучила меня до двенадцати ночи. Так её и не разгадав, я заснула с телефоном в руке.
Перед первым уроком я как ни в чём не бывало подбежала к Тае. Мне не терпелось обсудить с ней Событие.
– Ты чего расфуфырилась сегодня? – поинтересовалась Тая.
Это она блеск на губах у меня заметила.
– Тая, ты не поверишь!
И я ей рассказала обо всём: и о ста сорока трёх лайках, и о Мишке_ на_Севере, и музыку из его плейлиста поставила.
– И что ты об этом думаешь? – в конце спросила Тая.
– Это я у тебя хотела спросить.
– Ну… – уклончиво начала Тая.
Мне показалось, или она не хочет говорить на эту тему? Нет, не такой реакции я ждала от лучшей подруги. Наверное, она завидует. Конечно! С ней-то такого точно никогда не случалось, я знаю.
– Так всё-таки?
– Мне честно ответить или по-дружески? – спросила Тая.
– Честно!
– Это ерунда и чушь на постном масле.
– В смысле?
– Уля, подумай здраво: кто он такой, этот твой Мишка_на_Севере?
От слова «твой» у меня заныло в груди.
– Я пока не вычислила. Но могу совершенно точно сказать: это не папа и не мама.
– Ну ты, Уль, даёшь! Ты ещё бы про бабушку с дедушкой подумала!
– А почему бы и нет? Они у меня продвинутые, – начала защищать я родных.
– А ещё какие есть предположения?
– Одноклассник? – скорее спросила, чем сказала я.
– Подожди. Откуда ты знаешь, что медведь – это «он», а не «она»? – сощурилась Тая.
– На аватарке мужской силуэт вполоборота, видишь? – в доказательство я показала подруге фотографию на экране.
– Уля, ты совсем как маленькая, – ответила подруга. – Кто сейчас верит фоткам в сети? Это же может быть и чужая фотография. Их миллион в открытом доступе. Или это вообще рисунок, сгенерированный нейросетью. А за ними кто угодно: парень, девушка.
Но я решила, что не должна никому ничего доказывать.
– Просто верю, и всё, – сказала я, сунула мобильник в карман и, отвернувшись к стене, замолчала.
Нет чтобы порадоваться за меня. Подруга называется.
– Ты что, обиделась? – дёрнула меня за рукав Тая. – Да я тебя от разочарования хочу уберечь, дурында! Или ещё того хуже.
– Это от чего же? – повернулась я.
– Не от чего, а от кого.
– Ну?
– От маньяка!
– Да какой маньяк!
– Злой, противный, опасный, – Тая состроила страшную гримасу.
– О, Тайка, вижу твоё истинное лицо! – это Мишка Макаров к нам подошёл.
