Её мучения прервал Илья:
– Нин, забирай всё себе, если денег сейчас не хватает. Отдашь в Москве. Хорошо?
Надо было видеть эти благодарные глаза. Взметнувшиеся ресницы на секунду их приоткрыли, и они блеснули такой радостью, что Анатолий поразился: вроде бы маленькая серая мышка, а надо же, какие эмоции и сколько моральных сил в этой невысокой девушке!
– Так, всё ясно, – подвёл итог Лёвка. – Но хочу заметить: мы приехали одной командой, вот и уехать должны тоже вместе. Для этого требуется, во‑первых, чтобы все остались живы-здоровы, так что убедительно прошу нашу парочку не заблудиться и не попасть в какую-нибудь историю, а во‑вторых, товар брали на всех, так что ваша обязанность, – снова обратился он к Михаилу и Людмиле, – по одной сумочке этого барахла через таможни и границы протащить. Ясно? – Дождавшись утвердительного кивка обоих, он продолжил: – Упаковываться будем вечером после ужина, сейчас считайте, сколько у кого денег осталось, и вперёд.
Анатолий ещё раз подивился разумности и рассудительности этого человека, казалось бы, простого таксиста, но так вовремя проявившего подлинные лидерские качества. Карпову хотелось немного походить вокруг, посмотреть на этот поразительный город, найти ворота, к которым Вещий Олег в незапамятные времена прибил свой щит в знак победы над самым грозным противником, зайти в Святую Софию – некогда величайший христианский храм, превращённый мусульманами в мечеть, а позднее в музей. Да мало ли что ещё можно увидеть в этом поистине вечном городе, сравниться с которым может, пожалуй, только его давний антипод – Рим. Но Лев совершенно прав: сейчас надо поставить решительную точку в этой поездке.
В кармане ещё оставалась почти сотня долларов. «Везти их домой, – рассуждал про себя Анатолий, – глупость несусветная. Можно, конечно, ещё мелочи всякой подкупить, так унести возможности не будет. Кожи уже набрали, значит, надо брать что-то очень ходовое, достаточно дорогое, но не занимающее много места. Что это такое, я не знаю. Остаётся только надеяться, что Лев, который всё знает, и тут тоже поможет».
После обеда они даже не стали подниматься в номер, а вышли из гостиницы и повернули направо, но пошли не за угол, а пересекли улицу, по которой уже второй день ходили то вниз, то вверх, и направились к четырёхэтажному дому, стоявшему напротив их отеля. В этом здании находился пассаж, который походил на привычный нам только тем, что в каждом его помещении располагался маленький магазинчик, множество которых и составляли пассаж по-турецки.
Лев решительно начал подниматься по широкой лестнице на второй этаж, затем обошёл половину обширного холла, который находился в самом центре здания, куда выходили стеклянные двери магазинов, добрался до очередной лестницы и направился на третий этаж. Наша троица так привыкла, что Лёвка ничего просто так не делает, что молча шла на несколько шагов сзади. На третьем этаже повторилась та же картина. Наконец они оказались на последнем этаже, где их ждало настоящее разочарование: все двери сияли чистотой, но комнаты, скрывающиеся за ними, были пусты. Никого и ничего на этом четвёртом этаже не было.
– Ну вот, а я надеялся, что здесь жизнь кипит, – пробормотал Лев сквозь зубы. – Пойдёмте вниз.
– А ты что, здесь разве не был?
– Нет, конечно, разве можно всё успеть? Я просто заглянул сюда, когда мимо бежал, увидел, что здесь магазины есть, вот и решил вас сюда завести, а тут облом.
