Отряхнув ладони, я в замешательстве встал. Так рай или глюк? Для начала найти бы другую одежду, кусок льняной ткани на чреслах защитить от солнца не мог. Белый и мелкий, как мука, песок обжигал ступни, и я поторопился зайти в приятно прохладную воду. Как оказалось, страдание есть даже в раю.
В колени мягко зашлепали волны. На дне сеть из солнечных бликов, над ней колышется стайка полосатых рыбок, привлеченная облачком мути от моих ног. Бирюзовая гладь воды плавно переходила в глубокую синеву вдалеке, где виделся небольшой островок, окруженный пенными барашками волн. Его силуэт, окутанный дымкой, был, скорее всего, миражом. Как и всё здесь, что может исчезнуть, стоит к нему повернуться спиной.
И потому я медленно побрел вдоль кромки воды, наслаждаясь контрастом между прохладой набегающих волн и жаром песка под ногами. Залив изгибался полумесяцем, открывая взору чудо за чудом: коралловые рифы, просвечивающие сквозь кристально чистую воду; огромные валуны, отполированные морем до блеска; заросли мангровых деревьев, чьи корни, как щупальца кракена уходили в прилив. Над головой кружили белоснежные чайки, чьи крики словно жутковатый дьявольский хохот, а солнце клонилось к закату, окрасив в оттенки ванили море и горизонт.
Я остановился, понимая, что глюк не мог длиться вечно. Мой заточенный в черепе разум потерял связь с органами чувств и заткнул непривычную дырку приятной картинкой. Грезит в себе, рисуя что хочет. Но тогда где холодное пиво, белоснежная яхта и девчонки в бикини? Разве трудно вообразить себе еще их?
А если умер, то где нимб, крылья и привратник, который всё объяснит? По его внешнему виду бы стало понятно, куда я попал. Но нет ни ангелов, ни дивных гурий, ни сонмов чертей. Открывать врата в ад или к свету что-то никто не спешил.
Есть еще одна версия: я попаданец, как бы ни банально звучит. Мистика, обмен разумов, параллельная жизнь в другом мире, – словом всё, что уже бесконечно обсосано в книгах, которые у нас трудно достать. Там избранный, который спасет всё и всех. Еще будет дракон, дева в беде и меч-кладенец. Возможно, я персонаж, которого строчка за строчкой пишет начинающий автор. Будь то матерый, давно б завязал с экспозицией и наметил конфликт.
Эй, наверху! Не надо придумывать мне испытаний! Хочу хеппи-энд, воплощение богом и ванильный закат в страстных объятиях прекрасных богинь. И приключений полегче, не то солью твой финал!
А вот это уже было похоже на жалобный вопль. Нервы сдают. Так и правда с ума можно сойти. К примеру, решить, что это и есть настоящая жизнь, а та была сном, игрой, видением и миражом. А память отшибло от теплового удара, поэтому помню теперь только их. Должно быть, вернется, если остыну в тени.
А вдруг это розыгрыш? Меня усыпили, вывезли в тропики и снимают скрытую камеру, хихикая где-то в кустах. Хлопотно, дорого, но всё же реально. Только с моей каменной мимикой едва ли отобью им бюджет. Еще, как вариант, – инопланетный зверинец. Собирают с каждой планеты по твари разумной в такой вот вольер или Ноев ковчег.
Возможно, я придумал бы что-то еще, но в мой камерный мир стали пробиваться знакомые звуки: басы из колонок, лязг железа и гул голосов.
Вместо облегчения – разочарование и даже обида. С тяжелым вздохом открываю глаза и еще чувствую между пальцами тот мелкий и белый песок.
