Человек, ищущий себя - страница 4

Он смотрел на ночь, разглядывая каждый оттенок тьмы, каждую звёздочку. Он чувствовал с ночью некую родственную связь, ведь они оба были так идеальны. Он гордился собой и тем, что его окружает, он вовсе не был горделив или лицемерен, у него были все права на эту гордость, ведь он был свободен. Он знал так много, и это его сковывало так мало, что он мог позволить себе всё что угодно. Для него это и была свобода – возможность делать всё что угодно без последствий. И он мог позволить себе эту свободу.

***

Тёмные:

«Тёмными» называют альтернативные версии жителей Творечности, судьбы которых пошли как-то не так и превратили их в антагонистов.

Хороший пример – Монст и Безумный Бог. Монста предал его народ, тот потом показал им, где раки зимуют и забыл об этой ситуации. А у альтернативной версии Монста развилась паранойя и он начал видеть предателей даже в своих лучших друзьях. По итогу он воспользовался тактикой «лучшая защита – это нападение» и переубивал своих друзей на хрен, по итогу став Безумным Богом.

Но в основном, когда говорят о Тёмных», подразумевают именно моих. Всё из-за Алана как феномена. У меня может быть сотня разных друзей, с которыми я могу поговорить о чём угодно, но у всех их будут «мины» – слова, на которые лучше не наступать. Иными словами, с кем бы я ни говорил, я должен держать что-то за зубами. И это раздражает меня до ужаса, я не могу так. Мне не нравится молчать о том, что мне нравится каннибализм, не нравится, что я могу получить по морде, если скажу, что могу понять и поддержать некрофилов, не нравится ловить косые взгляды, когда говорю, что хотел бы встречаться с девушкой, которая была бы убийцей, не нравится, что когда я рассказываю о Творечности и своих «Я», обо мне начинают беспокоиться и предлагают сходить к психиатру или психологу. И даже если есть человек, который примет всё это, он всё равно не сможет всё это понять целиком. Почему? Потому что я безумец, я дорожу своим безумием, но те, кто меня окружают, предпочитают оставаться в рассудке. Поэтому Алан сделал для себя важный вывод: самый лучший собеседник – это он сам. И это со временем превратилось в магнит для таких же Аланов, магнит, образующий некую сложную систему, связанный с каждой моей версией, и среди них есть один особенный Алан…

– Должен сказать, что этот парень умеет жить с огоньком, – прокомментировал окружение П. Г., когда мы вошли во владения Книжного Бога. – Довольно огнеопасно, – Последний Герой разглядывал деревья, листья которых были заменены на мелкие горящие свечки.

– Они только светят и греют, даже обжечь никого не могут. – Несмотря на то, что я не видел лица П. Г. через маску, я всё равно почувствовал его недоверчивый взгляд. Искажения довольно часто сталкивались с чудесами, так что не обжигающий огнь не был таким уж чудом, но именно чудеса научили Искажений доверять фактам, а не словам. Так что я наклонил к себе ближайшую ветку и сунул руку прямо в огонь «листьев». Лёгкое тепло и больше ничего. П. Г. повторил процедуру и тоже не получил ни намёка на ожог. После этого мы двинулись дальше, вглубь горящего леса.

– Значит, этот парень что-то вроде специалиста в ваших альтернативных версиях?

– Ага, Книжный Бог точно разберётся, что происходит. Он своего рода фанат альтернативных версий Алана, кстати, этот лес – что-то вроде карты и макета доступных измерений. – П. Г. кивнул.