Монах, с похожим на дыню черепом начал путаться в словах. Он словно отбивался от вопросов, стараясь доказать то, в чём сам не был уверен.
Почувствовав превосходство, Нострадамус решил идти до конца. В противном случае, инквизиция вместе с ним уничтожит надежду на избавление от чумы.
– Если люди не в состоянии изгнать дьявола, зачем церковь заставляет лекарей лечить священников?
– Не лечить, а облегчать страдания.
– Облегчать страдания?
Рука в который раз вознеслась вверх, теперь уже с зажатой в ладони склянкой.
– Слышите, церковь призналась! Действиями своими способствует облегчению страданий, но не избавляет от смерти. Я же предлагаю возврат к прежней жизни, той самой, которой когда-то вознаградил нас Господь!
– Вы еретик, – взвизгнул священник, – будете преданы суду инквизиции.
Накинув капюшон, слуга божий метнулся к лестнице, не забыв при этом глянуть на толпу так, словно окружали его не люди, а стадо баранов.
Успев выкрикнуть нечто язвительное, на что площадь отреагировала вздохом возмущения, священник, будучи не в состоянии изменить что-либо, начал пятиться назад. Не проделав и двух шагов, запутавшись в подоле собственного одеяния, взмахнул руками.
Каким образом удалось избежать падения, было не понятно. Преодолев лестницу, затем живой коридор, похожий на дыню череп, исчез в толпе, чем вызвал бурю смеха и негодования..
Минуты ушли на то, чтобы толпа смогла вернуться в состояние безумства. Желание стать обладателем лекарства, толкало на совершение деяний от которых пострадать могло огромное количество граждан: старики женщины, дети.
Нострадамус, следя за бурлящей в гигантском котле массой людских жизней, начал осознавать, насколько трагичными могут выдаться последствия произнесённых им речей. Ситуация грозилась выйти из-под контроля. Необходимо было что-то предпринять. Но, что?
Отчаяние захлестнуло Нострадамуса в момент, когда со стороны городской ратуши раздался звон главного колокола Турина.
Люди замерли. Сотни голов повернулись туда, откуда разносились звуки набата. Колокол, тем временем, продолжал оглушать звоном, призывая людей остановиться.
Прогремев шесть раз, колокол затих.
С ним затих и людской гомон. Не надолго, на пару мгновений… Дальше должен был последовать очередной взрыв эмоций, остановить который уже не смог бы никто.
Нострадамус, воспользовавшись затишьем, сделал шаг к краю помоста.
– Выбор сделан, объявляем чуме войну. Что касается лечения, действие пилюль может оказаться бесполезным без выполнения требований касающихся гигиены, как тела, так и мест проживания.
Шорох, непонимания подобно хлопанью крыльев парящей над головами стаи птиц, прокатился по площади.
– Первое, что следует сделать, очистить дома, а также прилегающие к ним улицы от нечистот и грязи. Болезнь прогрессирует, благодаря: человеческому неопрятью, непригодной для питья воды и, что самое страшное, воздуху, который благодаря ветру разносит заразу от дома к дому, от улицы к улице.
Запрокинув голову, Нострадамус глянул на небо.
– Смотрите, какой над городом висит смог. Разве можно этим дышать?!
Чтобы воздух стал чистым, бургомистру следует издать указ о запрете сжигания трупов возле стен города.
Почувствовав, насколько яростно люди вслушиваются в каждое произнесённое им слово Нострадамус сделал паузу, с целью дать согражданам возможность осознать им произнесённое.
– Теперь по поводу воды! В горах полно незаражённых источников, надо организовать доставку воды и сделать это следует как можно быстрее.
