У него не было каких-то великих целей или большой мечты. Наделённый нетривиальным умом, Макс самостоятельно изучал какие-то вещи, много читал и легко мог бы получить какое-нибудь более “офисное” образование. Но он понимал, что репутация в небольшом городке бежит впереди него. Хорошей работы ему всё равно не видать. Уезжать же было страшно. Большой город дарил больше возможностей, но таил куда больше соблазнов. Однажды Макс сделал жалкую попытку переезда, но хватило его ненадолго. Привычный быт держал парня в рамках, сохранял иллюзию нормальности.
В выходные он часто гулял по лесу на окраине, сидел в сети, навещал мать или просто уезжал на берег реки потупить или порыбачить. Он предпочитал быть один, ему никто не был нужен. Два близких друга и мать держали его на плаву. Макс не был тихим и скромным парнем, но показательно примерная, выверенная жизнь была хорошей ширмой. Лишаться её он не хотел. Порой он раскачивал лодку. Адреналиновые всплески обеспечивало его нестандартное хобби. Это тоже был своего рода наркотик, завязать со шпионскими играми было сложно. Макс любил это ощущение ходьбы по краю. Прочие потребности закрывали ночи, напролёт проведённые в клубе, барах и быстрые свидания через приложения. К девушкам Макс относился как к мясу, с чисто потребительской позиции. После сильного чувства, утянувшего его в реабилитационный ад во второй раз, к романтическим историям он охладел. Да и девушки, узнав его получше, стремились поскорее покинуть его постель. Наркозависимость не из тех историй, о которых рассказывают во время семейного чаепития, но и шила в мешке не утаишь. Несмотря на приятную внешность и живой ум, партия из него была так себе.
Макс снимал убитую малометражку в пятиэтажке недалеко от матери. Она часто выговаривала ему за то, что он зазря тратит деньги, но жить с ней в просторной квартире Макс не хотел. Он вообще никого не хотел подпускать к своим демонам. А раскормил он их за последние годы прилично. Сейчас он продолжал лежать на промятом диване, размышляя, чем можно забить этот день. Безделье не шло ему на пользу, создавая почву для выедающих душу мыслей. Макс с сожалением подумал, что таблетка феназепама12 решила бы все его проблемы, но он, разумеется, должен был быть сильнее этого.
В конце концов, Макс поднялся. Умылся, несколько раз подтянулся на турнике в дверном проёме, выпил таблетки для печени, прошёлся по сообщениям в старенькой "Нокии" и в неновом "Ксяоми" с треснувшим стеклом. "Кирпич" служил сугубо для рабочих целей, от него было проще избавиться, в смартфоне же было личное.
Надо что-то приготовить поесть. Смотря невидящим взглядом в раскрытый холодильник, он вспомнил, что мать жаловалась на сломавшуюся в кухне люстру. Надо зайти. Заодно и позавтракать можно вместе. Он любил свою мать. Она была единственным, по-настоящему, близким ему человеком. Вырывая парня из задумчивости, за окном зачирикала птичка, радуясь весеннему солнцу. Макс подошёл к окну и открыл его нараспашку, сделал глубокий вдох. День потихоньку начинал ему нравиться.
Глава 5
Окна в квартире матери выходили на солнечную сторону. Макс щурился, стоя на табуретке, пытаясь разобраться в запутанных обугленных проводах. Было жарко. Апрельское солнце чрезмерно нагло пробиралось в кухню, и парень спиной чувствовал навязчивое тепло. Он утёр рукой лоб и бросил футболку на соседний стул. В дверь позвонили.
