Человек изначальный. Из пены морской - страница 22

Половой отбор играет определенную роль, но в основном во внутривидовом отборе. Красота – это соответствие идеалу, а это достаточно стойкая мерка в пределах вида. «Нормально» – это синоним «хорошо». Половой отбор – это закрепитель видовых признаков, а не фактор изменчивости. Изменчивость – это «свое иное» естественного адаптивного отбора. Все «странные природные формы» можно объяснить тремя естественными факторами:

1) Адаптацией к очень специфическим экологическим нишам. Например, хвост павлина.

2) Рудиментами и атавизмами. Например, у маленького норного животного домана, которого долго считали грызуном, оказались рудименты бивней, совершенно ему не нужные (неадаптивный признак), потому что его предки были слонами.

3) Коэволюцией на генном уровне. Дело в том, что кодирующие гены выступают, как правило, в ансамбле: один ген, определяющий какой-то внешний признак, непременно тянет за собой другой, тот – третий и т. д. Поэтому далеко не все признаки адаптивны, некоторые появляются как сопутствующие. И если признак не помогает жить, но и не мешает, он остается. Однако абсолютно антиадаптивных признаков в природе на уровне популяций не бывает. Если они появляются, то носители таких мутаций быстро вымирают. Естественный отбор – это строгая таможня, он не пропустит антиадаптивную чепуховину. Неадаптивную может пропустить. Можно сравнить с тем, как вы провозите лишнюю носильную вещь или украшение через таможенную границу (женщины делают это всегда, зная, что почти наверняка не пригодится, но все равно везут). Или – пачку наркотиков. Лишние вещи и украшения не представляют опасности для популяции, только слегка утяжеляют вес. Их пропустят. Никто не станет задавать вопросов типа «зачем вам, девушка, бриллианты на пляже» или «зачем вам, бабушка, кружевные трусики, когда к папуасам едете». Наркоту не пропустят, потому что естественный отбор – это таможня без коррупции. Даже если неадаптивные признаки выявляются, это не означает, что естественный отбор перестал работать и передал свои полномочия половому. На самом деле он на своем месте и зорко бдит. Никаким перечислением хвостов пернатых и бритьем рыбок ничего нельзя доказать. Поэтому, во-первых, меня удивляет эта пустая активность. Во-вторых, меня удивляет провальность всех попыток найти неадаптивные признаки в природе. Это уже дефицит мышления и внимания.

Виды исчезают в связи с трансформацией в другие виды либо вследствие вымирания в связи с резким изменением условий существования, но не вследствие появления антиадаптивных новаций.

Яркий пример генной коэволюции: в Сибири водится подвид лис с особенно красивым, ярким мехом. Но их невозможно содержать в клетках. Ученые вмешались в гены, улучшили нрав. Но красота пропала тоже.

Непонятно, зачем вообще вся эта бурная деятельность по выявлению неадаптивных признаков. Даже если у каких-нибудь рыб или насекомых будет найден неадаптивный признак, он не будет доказательством решающей роли полового отбора в происхождении человека. Этот признак может быть следствием синергетического эффекта коэволюции.

Парадокс: у самого человека множество «неадаптивных признаков», если считать, что человек произошел от обезьян в лесу или саванне. Например, губы, на которые обратил внимание Моррис. Или, например, волосы. Ни одна обезьяна с длинными волосами не выжила бы ни в лесу, ни в саванне, ни в манграх. Я называю эти вроде бы неадаптивные признаки «анатомо-физиологические эксклюзивы человека». Но их почему-то сторонники полового отбора обсуждать избегают. Хотя, казалось бы, вот вам карты в руки, да не простые – козырные!.. Это не рыбки и не птицы, это сам человек! Собственной персоной! Хватайте его, анализируйте! Но увы…