– Было большое совещание. В этом доме против тебя заговор! – шепнул мне Валерий. – Но не унывай, я – на твоей стороне.
– Тогда я спокоен, – усмехнулся я.
– Ого, целый консилиум, – воскликнул я, входя в комнату, где собралась вся семейка. – А кто же у нас больной?
– Сейчас мы это выясним, – пообещала маман.
– Взгляни, милый, – сухо сказала мне Лора, протягивая какой-то листок. – Эту записку я нашла в нашем почтовом ящике. Что скажешь?
Я взял листок и сразу узнал каллиграфический почерк Сэшеа. Вот что писал мне этот ненормальный:
«Предатель говно! Чтоб Жанка не стала спать с тобой, а плюнула бы на тебя и поехала ко мне, а ты бы побежал за мной и стал бы просить, чтоб я открыл тебе дверь и отдал Жанку, а я бы ни фига не отдал и не стал бы даже с тобой говорить, а когда бы ты вышел из моего подъезда, я бы плюнул на тебя сверху, и тебе бы пришлось ночевать на скамейке под моим балконом, а я бы завел очень громко «Love Me Do» и другие клевые вещи, чтоб ты плакал от зависти, а я бы плевал на тебя и бросал бы в тебя пустые бутылки, а потом позвонил бы в милицию и сказал, что у нас под балконом пьяный хулиган! Ну и дали бы они тебе! Вот тогда бы ты узнал, как предавать друзей!
Теперь твоя враг,
Я»
Я подумал, что если Валерий уже успел «внести определенность» в отношения с Лорой и со мной решено расстаться, то Сэшеа дал им для этого замечательный повод. Они обвинят меня во всех смертных грехах.
– Ну и что? – сказал я, складывая записку и засовывая ее в карман.
Я сел на диван рядом с Жанкой, которая, как пай-девочка, сидела скромно и чинно.
– Ты не прячь, не прячь улику! – сказала маман. – Жанна нам и та! всё рассказала. Знаешь, как твои действия можно квалифицировать?.. А вед ты и так у меня на волоске висишь после инцидента в ванной. Уже забыл?
– И это после всех твоих душевных слов о семье, о детях, о нормальной человеческой жизни! – усмехнулась Лора.
– А я не отказываюсь от своих слов, – сказал я.
– Девочка! Молоденькая, чистая девочка! – воскликнула маман. – Но тебя это не остановило!
– Мог бы по крайней мере подождать, когда она немного подрастет, – сказала Лора, – или весь интерес как раз в этом?
– Умел напакостить, умей ответ держать! – сказал Игорь Евгеньевич, едва сдерживая ярость. – И про «Некрасовку»! И про «занятия»! Давай, рассказывай!
Я вопросительно взглянул на Жанку.
– А я пошутила! – вдруг беспечно прощебетала она и засмеялась, хлопая в ладоши.
– Как – пошутила?! – изумился Игорь Евгеньевич.
– Такого нарассказывала! – изумилась маман.
– Подумаешь! Я просто хотела посмотреть, как он будет выкручиваться!
– Ну нет! – набросилась Лора на сестру. – Ты сама теперь выкручиваешься! Из записки все ясно!
– А, по-моему, из записки ясно только то, что приятель, ее писавший, сам имеет на Жанку определенные виды, – рассудительно заметил Валерий, поглаживая котенка.
– Ты не понимаешь! – сказала Лора. – Она очень даже способна на все, в чем признавалась, а теперь отказывается. Она делает из нас дураков! Но сама окажется в дурацком положении!
– Да, – согласилась Жанка, – я маленькая, глупенькая девочка… И потом, могла я тебе немножко позавидовать?
– Девочка, – строго сказала маман, – не нужно маме лгать! Скажи мне правду… Он ведь по крайней мере тебя домогался, да? Он ведь…
Жанка загадочно и мечтательно улыбнулась.
– Говори, дрянь! – закричала маман. Валерий поспешно сунул ей в руки котенка.
