– А ты, конечно, совершенно не чувствуешь за собой никакой вины?
– Ладно, в любом случае теперь я свободен до понедельника.
– Я не собираюсь тебя ни в чем упрекать, – сказала Гун. – Чем мы займемся?
– Мне хотелось бы сходить куда-нибудь поужинать и немного выпить.
– Думаешь, нам это удастся?
– Конечно. Сейчас всего лишь восемь часов. Мы сможем раздобыть на сегодняшний вечер няню?
– Надеюсь, Оса не откажется прийти.
Осе Турелль исполнилось всего двадцать пять лет, она жила с коллегой Кольберга Оке Стенстрёмом, которого застрелили в автобусе четыре месяца назад.
Гун нахмурила густые темные брови.
– У меня есть другое предложение, – сказала она. – Мы можем отправиться в постель. Это дешевле и намного приятнее.
– Омары в белом вине – это тоже очень приятно, – заметил Кольберг.
– Ты думаешь о еде больше, чем о любви, – пожаловалась она, – хотя мы женаты всего два года.
– Ничего подобного. Кстати, у меня есть идея получше. Мы пойдем поужинаем и выпьем, а потом отправимся в постель. Немедленно звони Осе.
Телефон с длинным шнуром стоял на ковре. Гун подтащила телефон к себе и набрала номер. Разговаривая с Осой, она перевернулась на спину, согнула ноги в коленях и поставила ступни на ковер. Пижама чуть соскользнула.
Кольберг смотрел на свою жену. Он задумчиво созерцал широкую полосу густых черных волос, которые росли у нее в нижней части живота и становились более редкими между ног. Слушая Осу, Гун смотрела в потолок. Через минуту подняла левую ногу и почесала лодыжку.
– Все в порядке, – сказала она, кладя трубку. – Через час она будет здесь. Кстати, знаешь последние новости?
– Какие?
– Оса собирается поступить на службу в полицию.
– О боже, – с отсутствующим видом произнес он. – Гун?
– Да.
– Мне пришла в голову еще одна мысль, даже лучше предыдущей. Сперва мы отправимся в постель, потом пойдем поужинаем и выпьем, а после снова ляжем в постель.
– Это просто замечательно, – улыбнулась она. – Может, прямо здесь, на ковре?
– Да. Позвони в «Оперный погребок»[6] и закажи столик.
– Посмотри, какой там номер.
Кольберг рылся в телефонном справочнике, одновременно расстегивая рубашку и пояс; он нашел номер и послушал, как она звонит.
Потом она села, сняла пижаму через голову и отбросила ее в сторону.
– А как ты хочешь? Просто, без всяких выдумок?
– Ага.
– Сзади?
– Выбирай сама, как тебе больше нравится.
Она засмеялась, медленно и податливо перевернулась, встала на четвереньки, широко раздвинула ноги. Опустила вниз темноволосую голову и уперлась лбом в руки.
Спустя три часа, когда в ресторане они уже приступили к десерту, она невольно заставила Кольберга вспомнить то, о чем он не думал с тех пор, как расстался с Мартином Беком возле станции метро.
– Этот ужасный пожар, – сказала она. – Как ты думаешь, его устроили нарочно?
– Нет, – ответил он. – Я не могу в это поверить. Любое предположение должно в конце концов опираться на здравый смысл.
Он работал полицейским вот уже больше двадцати лет, и ему следовало бы лучше разбираться в таких делах.
6
Субботнее утро было солнечным.
Мартин Бек просыпался нехотя, с необычным чувством удовлетворенности. Он лежал, уткнувшись лицом в подушку, и пытался определить, поздно уже или еще слишком рано. Он слышал, как поет черный дрозд на дереве за окном и как тяжелые капли с крыши падают в талый снег на балконе. Как проезжают по улице автомобили и как тормозит поезд метро на подходе к станции. Как хлопает дверь у соседа. Как урчат водопроводные трубы. Внезапно в кухне за стеной раздался грохот, который заставил Бека сразу открыть глаза. Послышался голос Рольфа:
