Демократия – это правление народа, так переводится с греческого (демократом мог быть каждый гражданин полиса, участвующий в собраниях и вносящий не только свой голос в общие решения, но и деньги на проведение в жизнь этих решений, рабы, как неимущие, права голоса не имели).
Нет войны – нет рабов. Нет избытка возможностей, нет отвоёванного добра, не на что заказывать оружие, обмундирование, укрепления, изобретать, открывать, мастерить. Как видим, безгрешных цивилизаций не бывает! Война всегда возникает там, где условия существования смежных групп резко различаются по обеспеченности ресурсами местности. Цель у войны всегда одна и та же – отнять и освоить более благодатную нишу, сулящую благополучие и процветание. При сопротивлении – убийство бывшего населения, и порабощение не сопротивляющейся части населения. Но это только в том случае, когда ниша обширна и нуждается в тягловой силе для получения максимума удобств, при оптимальной эксплуатации её возможностей. Если возможности ниши ограничены по ресурсам и размерам, то уничтожению подлежит всё население, и ни каких рабов не надо…
Таких примеров достаточно много в истории, это смены династий в Китае и Японии, войны на территории Греции, варвары, викинги, татаро-монгольские племена, конкистадоры и многие другие. Война не является специфическим человеческим изобретением, она существовала и до человека, например, у животных.
Вот, пример, в животном мире: прайд в составе двух львов, одной львицы и их потомства. Львы осуществляют сохранение охотничьих угодий, львица организует охоту. Выросшие, в другом прайде половозрелые львы, как правило, братья, нуждаясь пище, пытаются завладеть и территорией, и львицей, потому, что охотничья территория без охотницы не имеет смысла. Но завладеть и охотницей, и угодьями они могут, только убив самцов. А что бы ни с кем не делить добычу, убивают и их потомство… Все признаки войны в данном случае присутствуют. Это нельзя спутать с охотой, на охоте поедают добычу, а здесь, просто убивают ради захвата ниши со всеми её удобствами.
Война имеет ещё более глубокие корни в биологии, буквально начиная с микроорганизмов. Если бы не было такой войны, у нас никогда бы не было антибиотиков, более того у нас не было бы и иммунитета! А, может быть, не было бы и СПИДа… Дело в том, что не любая война обязательно заканчивается победой одной из сторон, есть варианты бесконечно тлеющих конфликтов, которые не гаснут, а со временем, могут перерасти в симбиоз и благодаря ему, новая химера обретает новые свойства. (Так было и с греко-римским конфликтом!).
Вирус во внешней среде неистребим, хотя и не активен, он активируется только во внутриклеточной среде. Микроб же наоборот активен только во «внешней среде» и внутриклеточно паразитировать не может. На микробиологических уровнях такая же постоянная война происходит миллионы лет. Надо уяснить тот факт, что вирус может жить и размножаться только внутри клетки, вне клетки он может существовать, но не жить. Среди клеток пригодных для жизни вируса могут быть и бактериальные клетки. Вирусы, специализирующиеся на бактериях, называют фагами. Не всегда фаг губит бактерию, иногда он срастается с ней, образуя химеру, или монстра, более жизнеспособного и неуничтожимого в пределах многоклеточного организма, чем каждая из составных частей этой, вновь созданной химеры. При этом теряется несколько признаков и бактерии, и вируса, и, обретаются новые и, таким образом, монстр обретает новые возможности по жизнеспособности, в том числе и из-за невозможности опознания и из-за большего спектра поражения. (Ну, прямо, как «троянский конь»). Так появились на свет микоплазмы и «ВИЧ» при СПИДе. И микоплазма и «ВИЧ» не стойки во внешней среде и быстро гибнут, так как они лишены клеточной бактериальной оболочки и капсида (вирусной оболочки). В организме они агрессивны и неистребимы…
