На следующем участке земли, отрезанном от второго тропой, худое деревце роняло в крошечный пруд разноцветные листья. Было сыро и промозгло как после дождя. Землю усыпали яркие ягоды и неизвестные грибы.
Ну а на четвёртом отрезке, сразу через тропинку, лежал глубокий снег и на деревьях блестели серебряные шапки.
Каждая часть земли, казалось, жила самостоятельной жизнью и лишь золотые тропы, разделяющие их, не позволяли им слиться воедино.
Дом стоял на пересечении троп, посреди этого загадочного круга. Эльвин придвинулась ближе к окну. Поляна на которой представлены в чередовании все времена года – такое не часто увидишь! Она с восхищением взирала на это сказочное зрелище.
Автомобиль тем временем тихо проехал по песчаной дороге, которая соединялась с золотой тропой, ведущей к парадной лестнице. Тропа приветственно расширилась. Автомобиль остановился. Задняя дверь отворилась, и Эльвин вылезла наружу.
Было тепло и безветренно. Мелкий золотой песок под ногами хрустел и прилипал к туфлям, придавая им поистине сказочный вид. Подойдя к лестнице и ступив на первую ступень, Эльвин затопала ногами, что бы его стряхнуть, но ничего не получилось – не упала ни одна песчинка. Не став долго возиться и задерживаться, и надеясь, что никто не заметит её золотые туфли, Эльвин поднялась. Парадная лестница была не слишком высокой – всего двадцать три ступени, как случайно заметила Эльвин. Это, конечно, было совсем не важно, но она ничего не могла с собой поделать – старая привычка считать ступени была настолько сильна, что Эльвин сама поражалась тому, что знает протяжённость любой лестницы, на которую когда-либо ступала её нога. Это получалось не специально, а как-то само собой. Даже когда мысли были заняты совсем другим, её мозг делал подсчёты машинально. Всё началось давно, с одной глупой детской игры и осталось, кажется, на всю жизнь. Она уже и не пыталась бороться с этой привычкой. В конце концов, не такая уж она бесполезная, ведь ты можешь хоть как-то занять себя, если путь очень долгий и тебе не с кем поговорить, как обычно и случалось.
Добравшись до большой парадной двери, Эльвин выпрямилась, протянула руку и нажала на маленький тёмно-синий звонок.
Когда Эльвин позвонила в дверь, дом не откликнулся ни единым звуком, как будто звонок не работал. Прошло пару минут, но дверь никто не отворил – она распахнулась сама. Это было её обычной обязанностью – гостеприимно открываться для тех, кто приходил. За все века её существования, дверь с удовольствием выполняла свою работу и приветливо пропускала гостей. За это все приходящие сюда люди, или другие живые существа, были очень благодарны ей. Поэтому Эльвин, которая конечно знала хорошие манеры, с почтением поклонилась старой двери и прошла в прохладный, светлый холл.
Здесь было очень пусто и очень странно. Вместо ламп горели камни, выступавшие из стен; вместо потолка – высоко над головой плавало что-то неопределённое, похожее на серый сгусток тумана. Пол устилала кафельная плитка, выложенная в шахматном порядке белыми и чёрными квадратами. Дверь за спиной Эльвин закрылась, и сплошная стена впереди открыла пять проходов, которые, как это ни странно, выходили в один узкий коридор. Над первым проходом было написано «Для хозяина», над вторым висела золотая буква «И», над третьим «Для гостей», над четвёртым «Для слуг», а над пятым «Для тех, кому я слуга». Не задумываясь, но чувствуя величие, которое исходило даже от стен, Эльвин прошла во второй проход, загадочно глянув на букву «И».
