– Странно. – Прошептала Эльвин, ещё раз окинув озадаченным взглядом комнату, словно нарисованную белым мелом. – «На любой вкус и цвет?»
Она прищурилась, словно ожидала, что белая мебель сейчас окрасится в разнообразные цвета, но ничего не произошло; только какой-то мужчина в жёлтом костюме, радостно присвистнув, снял с комода белую лампу. Очевидно, он стал ещё одним счастливцем, нашедшим предмет мебели из «своих фантазий».
Зайдя, наконец, в белую дверь Эльвин оказалась в помещении, очень напоминавшем спальню. Следующая дверь вела в белую столовую, из столовой – в белую детскую. Эльвин озадаченно приподняла бровь. Этот магазин ужасно походил на безвкусно обставленную квартиру, по которой люди, в качестве покупателей, ходят в уличной, грязной обуви и даже не смотрят, что оставляют следы на белоснежных мохнатых коврах.
Продавщица, которая так яростно уговаривала Эльвин зайти в магазин, больше не появлялась. Здесь были только покупатели, которые, словно яркие пятна редкими стайками выделялись на белом фоне обстановки.
Дурацкий магазин навивал скуку. Эльвин стало тоскливо. Но должно же здесь, в конце концов, быть хоть что-то, ради чего сюда приходят люди, что-то, что подтолкнуло мастера создать эту неказистую, бездарную коллекцию? Или Эльвин совсем ничего не смыслит в новой моде?
– Ладно, посмотрю здесь всё… хотя бы мельком. Может и найду что-нибудь интересное. – Без особой надежды подумала она, закрыв дверь очередной комнаты.
Эльвин вдруг почувствовала неладное у себя в голове, и тот час сосредоточилась. Всё бы ничего, да только мысли, запертые в зелёной комнате, неистово рвались на свободу. Постаравшись успокоиться, Эльвин толкнула следующую дверь и заметила, что снова очутилась в гостиной, напичканной белой мебелью. Теперь людей здесь было больше, и холодная комната уже не казалась настолько пустой и унылой, хоть всё вокруг по-прежнему оставалось слепо-белым.
– Кажется, мне остался только вон тот заставленный закуток. – Облегчённо заметила Эльвин, бросив взгляд в дальний конец комнаты, где виднелся проход, загромождённый белыми коробками и большим зеркалом в резной оправе.
Она уже двинулась в проход между диваном и креслом, когда по магазину пронёсся восхищённый возглас одного из покупателей.
– Какая игра красок! – Изумлённо глядя на абсолютно белую тумбу, ахнул толстый мистер в зелёном пиджаке.
Эльвин непонимающе уставилась сначала на тумбу, а потом перевела взгляд на мистера, желая убедиться, что он не шутит.
– Фантастика! – Подскочил к нему другой. – Я никогда в жизни не видел более сочного и выразительного фиалкового цвета, чем этот!
– О чём вы говорите? – Опешил первый, проводя по гладкой поверхности тумбы трясущейся от возбуждения рукой. – Она яркого лимонного цвета!
Эльвин подалась вперёд, чтобы лучше видеть происходящее.
« – Да о чём они оба спорят? – Удивлённо подумала она, ещё раз взглянув и убедившись, что то, о чём они говорят совершенно белого, унылого цвета. – Какой тут ещё фиалковый? Какой лимонный? Необычайно странно…»
– Какой же, простите, фиалковый, когда лимонный? – Вежливо настаивал на своём мужчина в зелёном.
– Я говорю то, что вижу, мистер. – Слегка поклонившись, ответил второй.
– В таком случае, вы видите не так как я, потому что я настаиваю, что эта вещь…
Эльвин не стала слушать дальше, она и так поняла, что споры продлятся целую вечность, и эти мужчины так и не докажут свою правоту, потому что никто из них не был прав. Тумба была белой. Определённо белой.
