На первый взгляд, было похоже, что на Шаморе устроили флэшмоб. Не сговариваясь, все люди на пляже затеяли игру в салки. Одни, вытянув вперед и чуть подняв вверх руки, изображали из себя то ли зомби, то ли клоунов, другие с дикими воплями, каким могли позавидовать профессиональные актеры, бегали по пляжу, пытаясь пробиться к стоянке, но оттуда напирала толпа ряженых, подозрительно похожих на того типа, которого Влад прикончил в туалете. Даже издалека, сквозь мутные, немытые стекла кафе было видно, что лица их искажены, да и движения на обычный человеческий шаг не походили.
Если не флешмоб, то заражение, решил Влад, поудобнее перехватывая девицу и вглядываясь ей в лицо: нет ли там следов какой болезни. Но увидел разве что признаки переутомления – мешки под глазами, впалые щеки, бледную кожу без следов косметики. А он ведь решил, что она такая бледная из-за крема. Пока все вполне естественно: кто работает в три смены, тому явно не до загара.
Гадать о причинах массового безумия время было неподходящее и, заставив себя собраться, Влад окликнул Егора, засмотревшегося на сцену под окном: женщина в панамке, прыгнув на спину молодому парню, зарылась лицом под воротник его рубахи, припав губами к коже. Можно было подумать, что они играются, если бы не кровь, залившая рубашку мужчины на плечах. Лицо несчастного исказилось в крике, а сам он крутился, пытаясь сбросить озверевшую даму. Вопля его слышно не было, так как кричали все – звук пробивался даже сквозь стеклопакет.
Еще это может быть биологическое оружие, подумал Влад, отметив, что становится спокойнее. Ситуация уже случилась, паника была бесполезной. Требовалось включать режим выживания на полную, отстраняя эмоции, что он и сделал.
– Держи, – свалив раненую на руки опешившего Егора, Влад подбежал к столу и перевернув его ударом ноги, выломал сначала одну ножку, потом вторую. Он бы предпочел металлические кувалды, но тогда отломать их было бы сложнее.
– Ну как, не шлюха? – спросил Горбачев, у которого, оказывается, в стрессовой ситуации сохранялось чувство юмора. – Это ты ее подстрелил?
– Слушай меня внимательно, – распорядился Влад, включая командира. – Я иду первым, расчищаю нам путь, ты следом, несешь девушку аккуратно, не отстаешь, понял?
– Да, – несколько растерянно кивнул Егор. – А она нам зачем?
– В больницу человека доставить надо, – прорычал Влад, но Горбачев не унимался:
– Так тут всех в больницу надо, может, бросим, сами разберутся? Сюда ведь сейчас менты с врачами нагрянут. Они раненых и подберут. Хотя тут, кажется, больше трупов, чем живых…
– Еще слово, и я на твоей машине сам уеду, – отчеканил Вангерман, который не любил, когда ему перечили. – Девку на плечо перекинь или в руках неси – как хочешь, но чтобы до тачки донес, уяснил? Я там снаружи отвлекаться не собираюсь.
Наконец, он выбрал правильный тон, потому что на этот раз Горбачев молча кивнул, не ерепенясь.
Вышли они через тот же вход – искать черновую дверь смысла не было; безумие – оно правил не знало. В лицо Вангерману сразу сунулась искореженная рожа, загудев, как потрескавшийся погребальный колокол. Влад успел разглядеть густые черные волосы мужчины, жирную кожу, покрытую зеленовато-серой слизью, выпученные глаза с прожилками напряженных сосудов. Но страшнее всего был нос, который будто гнил заживо, причем ускоренными темпами – хрящ почти отвалился, повиснув на лоскуте побуревшей кожи. Ударило уже знакомое зловоние – то тип раззявил рот, обнажив не зубы, а темные пластины, которые Влад уже видел у психа в туалете.
