Но на конкурс двойников он прибыл гладко выбритым. Пришлось пожертвовать усами и поработать с бровями – это всё, что он мог в себе изменить.
Перед выходом на сцену к нему неожиданно подошли двое мужчин во всём чёрном и попросили следовать за ним. В их глазах было нечто, не терпящее возражений. И он повиновался.
Они даже подружились – президент и его двойник. И порой он, двойник президента страны, даже забывал, кто он есть на самом деле, позволяя себе принимать решения государственной важности. Так однажды, принимая посла Республики Наура, он позволил себе существенно отойти от протокола. И по окончании официальной части, где, вопреки ноющему в ухо суфлёру, он нагородил много отсебятины, вдруг предложил тому по завершении официальной части дринкнуть по маленькой, чем поверг в ужас своих кураторов.
В тот же вечер они изрядно наклюкались, а ночью, расположившись у бойницы кремлёвской стены, буквально в двух десятках метров от Боровицких ворот, распевали «Подмосковные вечера», до тех пор пока их настоятельно не попросила оттуда Федеральная служба охраны. И посол, прибывший с поручением денонсировать признание Южной Эритреи, так и уехал, не выполнив поручения своего руководства.
Однако, вскоре по стране поползли нелепые слухи, и президент несколько ограничил его появление на публике. А жаль!
Выходя из кладбищенских ворот, президент с удивлением увидел всё тех же рабочих, что тащили давеча силовой кабель. Только несли они его теперь уже в противоположную сторону.
– Делай – раз, делай – два, – всё так же деловито командовал старшой.
Чудные они, однако…
Всё же на душе его после посещения кладбища царило благодушие. Он получил то, за чем он и приходил, – умиротворение!
Около автомобильной стоянки толпились какие-то непонятные люди. Президент чуть замедлил шаг, пытаясь понять очередную несуразность, но странные люди тотчас засуетились, сомкнулись и разом повернулись к нему спиной, уставившись на какого-то рассказчика, тыкающего в небо указательным пальцем. Рядом с рассказчиком угадывался некий предмет, напоминающий телескоп.
– Он там, – убеждал рассказчик. – Я видел его собственными глазами!
В кабинете начальника службы охраны раздался звонок.
– Докладывайте, что с объектом? – приказал он.
– Объект сел в метро и в данный момент направляется в свою главную резиденцию, – раздалось в трубке. – Разрешите снять оцепление?
– Разрешаю снять оцепление, – ответил начальник службы охраны. – И обеспечьте надёжную встречу. Вечером жду доклад о готовности служб к завтрашней пресс-конференции президента.
– Господа журналисты! – послышался чей-то волевой голос. – Попрошу всех в конференц-зал! Доведу до вашего сведения протокол пресс-конференции.
Наконец все уселись. Лишь один мужчина, увлечённо фотографировавший иней на оконном стекле, никак не отреагировал. Он то вставал на цыпочки, то приседал, выбирая ракурс, и в глазах его сиял восторг.
– Господин журналист! Господин журналист! – взывал к нему председательствующий.
– Да-да! Да! – смутился журналист. И его благородное лицо стало растерянным.
– Вы…
– Внештатный фотограф газеты «Бежецкая жизнь» Жорж Малыхин, – представился он. – Я тут по квоте, – произнёс он с ещё большим смущением.
Пресс-конференция проходила штатно. Президент непринуждённо отвечал на заготовленные вопросы. Трамплины, отели, дороги, мосты… Он сыпал цифрами, и ему становилось скучно.
