Читать онлайн Дмитрий Медведев - Черчилль 1911–1914. Власть. Действие. Организация. Незабываемые дни

В конце сентября 1911 года министр внутренних дел Соединенного Королевства Уинстон Спенсер Черчилль посетил королевскую резиденцию Балморал, расположенную на востоке Шотландии, в области Абердиншир. Замок Балморал был построен в середине XIX столетия и служил местом отдыха сначала для королевы Виктории, а затем для ее венценосных потомков, которые до сих пор проводят там конец лета и начало осени. Отдых в замке чередуется с решением государственных проблем, для чего в Балморал приглашаются члены кабинета министров. Именно этой чести и был удостоен глава МВД. Брать с собой в Балморал жен было не принято, поэтому общение со своей супругой Клементиной Черчилль доверил переписке. Миссис Черчилль гостила у своей бабушки Генриетты Бланш, вдовствующей графини Эйрли, и своими впечатлениями также делилась с супругом посредством эпистолярного жанра.[1] Черчилль всегда с большим удовольствием читал письма Клементины, но в этот раз его мысли были заняты другим.

Во-первых, в Балморал доставили его последнее крупное приобретение, которым он, безусловно, гордился, – красный Napier с шестицилиндровым двигателем. Стоимость автомобиля составляла 610 фунтов стерлингов.[2] Для сравнения: благодаря предпринятой в 1911 году министром финансов Дэвидом Ллойд Джорджем реформе, жалованье депутатов нижней палаты парламента, до этого занимавшихся законотворческой деятельностью безвозмездно, составляло всего 400 фунтов в год.[3]

Вторая, гораздо более серьезная тема, которая занимала политика, была связана с поступившим от премьер-министра Герберта Генри Асквита приглашением посетить его поместье Арчерфилд.[4] По словам Вайолет Бонэм Картер, дочери главы правительства, к достопримечательностям Арчерфилда, который также был расположен в Шотландии, в Восточном Лотиане, относились и восхитительный дом, построенный в стиле братьев Адамов, и удивительная аллея из лип, и нисходящая к морю площадка для гольфа.[5]

Приглашение премьер-министра, помимо жеста гостеприимства, за которым читалось желание сыграть в гольф, было связано с намечавшимися в кабинете министров кадровыми перестановками. У Черчилля появилась возможность возглавить Военно-морское министерство, заняв пост первого лорда Адмиралтейства. Молодой политик никогда не боялся ответственности, и новость о переходе в новое ведомство была не из тех, что могли его расстроить. Скорее наоборот. В сложившейся ситуации опасения Черчилля вызывало другое. Он был не единственным претендентом на освобождавшуюся должность. В борьбе за Адмиралтейство ему предстояло помериться силами с военным министром Ричардом Бардоном Халдейном.

В пользу Халдейна говорил тот простой факт, что он, возглавляя Военное министерство, провел в нем успешные преобразования, в том числе сформировал в его составе новое структурное подразделение – военный штаб. Аналогичную организационную единицу планировалось создать и в Адмиралтействе. Кроме того, что также говорило в пользу военного министра, в процессе реорганизации своего ведомства он смог заслужить доверие и уважение у большинства подчиненных, чем может похвастаться далеко не каждый руководитель, посвятивший себя осуществлению изменений.

Тем временем общество уже полнилось слухами о том, что «Халдейну не терпится выбраться» из возглавляемого им ведомства и что он «собирается просочиться в Адмиралтейство».[6] По собственному признанию политика, он «не испытывал желания становиться первым лордом». «Но если стояла задача по созданию полноценного военно-морского штаба, – утверждал сам Халдейн, – ее следовало выполнить тому, кто обладает необходимыми знаниями и опытом, которые необходимы в проектировании сложных организационных структур».[7]

Военный министр был поистине удивительным человеком. Ему не исполнилось и тридцати лет, а он уже принял участие в переводе программного труда Артура Шопенгауэра «Мир как воля и представление» и подготовке его первого издания на английском языке. Теперь, после почти шести лет активных реформ в Военном министерстве, когда он, по его собственным словам, сумел «переломить хребет поставленной перед ним задачи» и стал опасаться, что начинает «черстветь и дряхнуть»,[8] ему как никогда хотелось получить от премьера карт-бланш для проведения новых организационных изменений.

Более того, Халдейн не стал уповать на случай. Активно зондируя почву насчет своего назначения, он поставил перед Асквитом ультиматум, смысл которого сводился к следующему: он больше не сможет «отвечать за военное ведомство, пока не будут осуществлены преобразования в морском министерстве. «Я убежден, нельзя, чтобы Адмиралтейство продолжало функционировать так, как оно это делает сегодня», – заявил он премьер-министру.[9]

Категоричный тон министра объяснялся не только сложной ситуацией в военно-морском ведомстве, о которой мы еще поговорим, но и тем обстоятельством, что Халдейн и Асквит были старыми друзьями.

Черчилль и Халдейн также были знакомы. Халдейн внимательно следил за карьерой амбициозного сына Рандольфа Черчилля. Так, после одного из первых выступлений 23-летнего Уинстона он написал его матери из палаты общин: «Нарушив свой обычай, я попросил сегодня номер Morning Post. Прочитал выступление вашего сына в Брэдфорде. Нашел его очень хорошим – свободный тон, свежесть, решительность». По мнению Халдейна, скоро можно было ожидать появления Уинстона в парламенте.[10]

Черчилль действительно баллотировался в парламент, однако свои первые выборы он проиграл. Прежде чем занять место на покрытых зеленой кожей скамьях палаты общин, ему предстояло участие в англо-бурской войне, в ходе которой он не только умудрится попасть в плен, но и сумеет совершить дерзкий побег. Побег из плена он будет планировать с кузеном Ричарда Халдейна, капитаном Элмером Халдейном. Последний, правда, окажется менее расторопным и так и не решится на рискованный прыжок через забор Образцовой школы, где содержались военнопленные.

После демобилизации жизнь потомка герцога Мальборо понесется с поистине головокружительной скоростью. На волне военной популярности он пройдет в парламент, где развернет кипучую деятельность. За шесть лет пребывания в палате общин Черчилль не только выступит с рядом громких заявлений, но и сменит партийную принадлежность, перейдя в стан Либеральной партии, а также займет первую в своей жизни руководящую должность – заместителя министра по делам колоний. Еще через два года амбициозный политик возглавит Министерство торговли, а в 1910 году перейдет на одну из ключевых позиций в британском правительстве – станет руководителем МВД. Все это время Черчилль поддерживал тесные связи с Ричардом Халдейном, пересекаясь с ним на дебатах в палате общин и обсуждая государственные вопросы на заседаниях кабинета министров, посещал он и поместье Халдейна, расположенное в центральном графстве Шотландии Перт.

В архиве Халдейна сохранилось письмо, датируемое сентябрем 1908 года, которое наглядно демонстрирует дружеские узы, связывающие двух джентльменов. «Я до сих пор храню в памяти длинную череду содействий и дружеских услуг, которые вы оказывали мне по ходу моей политической деятельности, – благодарит молодой политик старшего коллегу. – Я надеюсь, что впереди нас ожидают годы плодотворного и эффективного сотрудничества, как в кабинете, так и в оппозиции». В послании также содержались заверения в том, что «наша дружба никогда не познает ссор и волнений».[11]

Вспоминал ли Черчилль эти слова, когда выехал на новом автомобиле из Балморала и направился в замок Эйрли, где гостила его супруга? Неизвестно. Зато известно, что, приехав в Эйрли, он поделился с Клементиной своими опасениями насчет новой должности. Она открыла Библию и устремила взор на первые попавшиеся строки. После чего прочитала фрагмент Псалтыри вслух, который успокоил их обоих. Это был псалом 106:[12] «Отправляющиеся на кораблях в море, производящие дела на больших водах, видят дела Господа и чудеса Его в пучине».[13]

Двадцать седьмого сентября Черчилль приехал с супругой в Арчерфилд. О том, что произошло дальше, он рассказывает в своих мемуарах с непривычной для него сухостью: «Мистер Асквит спросил меня неожиданно, готов ли я возглавить Адмиралтейство. Я ответил, что готов. „Конечно, я это сделаю“, – произнес я. После чего мистер Асквит сказал, что к нему завтра должен приехать мистер Халдейн и нам следует обсудить сложившуюся ситуацию вместе».[14]

На самом деле назначение на должность прошло менее гладко. Как это часто бывает на вершине олимпа, за новый пост предстояло еще побороться. А это Черчилль умел и любил делать.

По словам Мэри Соамс, дочери нашего героя, «Уинстон не был уверен, что именно ему предложат новую должность».[15] Опасения Черчилля были не беспочвенны. Опытный политик, Ричард Халдейн отлично понимал, что, когда решаются вопросы, подобные назначению на столь влиятельные позиции, как первый лорд Адмиралтейства, нужно лично присутствовать при рассмотрении альтернатив и, если потребуется, принять участие в дискуссиях. Так Халдейн и поступил, тем более что от его поместья до Арчерфилда было всего около пятидесяти миль.

Приехав в Арчерфилд, Халдейн столкнулся в дверях с Черчиллем. Он предположил, что, по всей видимости, тот услышал о намечающейся кадровой перестановке и решил встретиться с премьер-министром. Затем между гостем и главой кабинета состоялась непродолжительная беседа, после которой Халдейн покинул поместье и вернулся туда только на следующий день. Пригласив двух претендентов на пост первого лорда Адмиралтейства, Асквит решил обсудить с ними сложившуюся ситуацию.

Впоследствии Халдейн будет указывать, что за время его отсутствия Асквит подвергся серьезному давлению со стороны Черчилля. Зная характер Черчилля, предположение военного министра было не далеко от истины. Другой вопрос: насколько повлияло это «давление» на окончательное решение? По всей видимости, все-таки прав Рой Дженкинс, который полагал, что премьер уже принял решение: «Асквит, который никогда не боялся Черчилля – в этом плане изумление было более частой его реакцией, – не стал бы приглашать его к себе, не решив заранее, кто именно займет эту должность».[16]

Сама беседа развивалась по следующему сценарию. Халдейн решил перехватить инициативу и первым взял слово. Он признал, что Черчилль значительно превосходит его силой воображения и энергией, однако острой потребности ни в том, ни в другом в настоящий момент нет. Речь идет о масштабных изменениях в военно-морской сфере. Флот и общественность убеждены, что проведение реформ должно быть доверено только тому, кто успешно справился с аналогичной задачей в армии. Халдейн пообещал, что выполнит преобразования в Адмиралтействе за двенадцать месяцев, в течение которых Черчилль может возглавлять Военное министерство. А через год они поменяются местами – Черчилль станет первым лордом, а Халдейн вернется на прежнюю должность.[17]

Но Уинстон не зря провел предыдущий день с Асквитом. В процессе общения с премьер-министром у него сложилось впечатление, что предпочтение будет отдано именно ему.[18] Поэтому он вежливо, но решительно отклонил предложение коллеги в чередовании постов. Последовало еще несколько реплик, и на этом беседа подошла к концу. Вечером Черчилль направился в свой избирательный округ в Данди, а Асквит поехал в Балморал для консультации с королем.