в своих колебаниях, оно твердо в стремлении быть нетвердым, оно хочет остаться крепким, демонстрируя расплывчатость, оно могущественно в своей беспомощности»[314].
Отдельного упоминания достойна уже успевшая стать канонической фраза после победы при Эль-Аламейне в ноябре 1942 года: «Это еще не конец, это даже не начало конца, скорее всего, это конец начала»[315].
Гораздо более тонким инструментом было использование внутренней рифмы. Как и большинство талантливых людей, Черчилль пробовал себя не только в прозе. Сохранилось несколько поэтических этюдов великого британца. В основном это были небольшие зарисовки «по случаю». Например, в 1926 году Черчилль написал менеджеру издательства Thornton Butterworth Гарольду Бурну:
Strait away
Without delay
I want the page proofs day by day
On January 4
A leave this shore
Nor will you catch me any more[316][317].
В письме к Рузвельту накануне Ялтинской конференции он также зарифмовал строки:
No more let us falter
From Malta to Yalta
Let nobody alter[318][319].
Ниже приводятся три фрагмента внутренней рифмы из выступлений нашего героя. Принимая во внимание особенности языка, цитаты приведены в оригинале:
«From Stettin in the Baltic to Trieste in the Atlantic, an iron curtain has descended across the Continent»[320].
«Out of intense complexities, intense simplicities emerge»[321].
«Humanity, rather than legality, must be our guide»[322].
В некоторых случаях для повышения убедительности Черчилль использовал повторы отдельных слов.
«Если вы разрушите свободный рынок, вы создадите черный рынок»[323].
«Мы создаем наши жилища, потом жилища создают нас»[324].
«Жить – значит чувствовать, чувствовать – значит жить»[325].
Одними из лучших образцов повторяемости служат два выступления Черчилля 1940 года. Первое от 13 мая:
«Вы спрашиваете, какова наша цель? Я могу ответить одним словом: победа – победа любой ценой, победа, несмотря на все ужасы; победа, независимо от того, насколько долгим и тернистым может оказаться к ней путь; без победы мы не выживем»[326].
Второе от 4 июня:
«Мы будем сражаться во Франции, мы будем сражаться на морях и океанах, мы будем сражаться с еще большей уверенностью и энтузиазмом в воздухе! Мы защитим наш остров! Мы будем сражаться на пляжах, на местах высадки, на полях, на улицах, на холмах, мы никогда не сдадимся!»[327]
Повторяющиеся слова «победа… победа…» и «мы будем сражаться» словно молоток вбивают мысль в головы слушателей, превращая речь в мантру.
Черчилль вошел в мировую историю и как автор множества памятных фраз, сыгравших не последнюю роль в популяризации его личности. Еще в начале парламентской карьеры он понял, что в некоторых случаях достаточно всего одной фразы, чтобы выступление осталось в памяти слушателей.
В феврале 1906 года Черчилль убедился в этом на собственном опыте. Занимая пост заместителя министра по делам колоний, он выступал с речью в палате общин по вопросу эксплуатации китайских рабочих в Южной Африке:
«Вполне возможно, что подобные трудовые договоры не удовлетворяют всем потребностями и их нельзя назвать идеальными. Но также, по мнению правительства Его Величества, их не следует называть и рабством, без опасности произнести терминологическую неточность»[328].
Принято считать, что, используя этот оборот – terminological inexactitude, – Черчилль заменил им более вульгарное для стен британского парламента слово «ложь». Однако это не совсем так. Молодой политик действовал тоньше.
