Поток людей тёк по улицам следом за нами. Господин отставной гауптманн, хотя и ревниво отнёсся к нашему появлению здесь, саботировать приказ Верховного командования, само собой, не решился. И порядок он, надо признать, поддерживать умел.
Люди шагали, вели за руки детей, поддерживали стариков, перекликались, лишний раз проверяя, не потерялся ли кто, не отстал. На лицах была тревога, но вместе с тем и какая‑то мрачная решимость, какую я скорее бы ожидал встретить у своих соотечественников, буде нам пришлось драться насмерть. Хоть и с теми же имперцами, если бы горячие головы на Новом Крыму тогда победили и подписание договора с Империей оказалось бы сорвано.
«Культурный центр» я сперва порывался назвать «сельским клубом», однако, едва увидев его, я резко переменил мнение. Такое сооружение сделало бы честь иному городу Внутренних Планет, не говоря уж о матушке‑Земле. Монументальное здание, гранитные блоки и местный «мрамор», точнее, камень, очень похожий на земной мрамор. Места Ингельсбергу было не занимать, и строители размахнулись, здание вышло длинным, широким и плоским, всего в четыре этажа. Его явно соорудили «на вырост», для нынешнего Ингельсберга он был слишком велик. Вот будь тут хоть раз в десять больше народу, он пришёлся бы в самый раз.
Внутри места тоже хватало. Видно, Зета‑пять не бедствовала, если сумела без всяких субсидий и кредитов отгрохать в не самом важном своём городке этакую благость. Новому Севастополю новые театр с библиотекой точно бы не помешали…
Конечно, Зета‑пять, как и все «новые колонии», пользовалась немалыми привилегиями. Налоги тут низкие, считай, никаких, в имперскую казну отчисляются и вовсе крохи. Практически всё остаётся на планете, а капстроительство так и вовсе от податей освобождено. Многие крупные фирмы, я слышал, занимались подобным.
…Дубовые диваны, ковровые дорожки, бронзовые вычурные светильники. Внутреннее убранство было выдержано в помпезном «новоимперском стиле», который особо вольнолюбивые критики связывали с «государственным монументализмом» Третьего Рейха. Кстати, кто не знает – у нас сейчас Рейх Четвёртый, а пятому, как говорится, не бывать.
Гауптманн с добровольными помощниками тут же принялись разводить людей по помещениям. Женщин и детей – в глубокие подвалы, настоящие катакомбы, выкопанные якобы для книгохранилища, компьютерного центра и театральных складов (хотел бы я взглянуть на декорации, которые они тут собирались хранить, – в самую пору для Императорской Оперы им. Рихарда Вагнера).
Мужчин помоложе и поздоровее оставили наверху – помогать нам готовить здание к обороне.
Я поразился снова – поселенцы двигались как заведённые автоматы, никто не плакал, расставаясь, дети хоть и висли на отцах, но на удивление послушно расцепляли ручонки, едва только звучала команда и Ганс, Фридрих или Пауль мягко начинали высвобождаться из детских объятий.
Здание «сельского клуба» явно строилось с расчётом на оборону. Никаких тебе широченных окон – узкие прорези‑бойницы. Никаких тебе стеклянных потолков – тяжёлые бетонные перекрытия, которые, наверное, выдержат прямое попадание снаряда четырёхдюймовой гаубицы. Мрачно было внутри, совсем не радостно и не торжественно, и я подумал, что, будь я мальчишкой, меня б в такой театр или такую читальню не заманить ни за какие коврижки. Тем не менее сейчас нам это было на руку.
