Благо, удалось снести старую, почти рухнувшую крышу. Заменить все перекрытия. Построить мансарду. Застеклить ее.
Деньги от продажи клада почти иссякли. Единственным источником осталась прибыль от мастерской. Кирилл выискивал малейшие способы сокращать расходы, единственное, на чем он не экономил, была зарплата работников автомастерской. Понимал, что это самый глупый и невыгодный вариант – потеряешь людей, потеряешь все. Собственно, даже не в этом было дело. Не в прагматичном отношении к «рабочей силе». Это я так нарочно сказал. Для Кирилла это была не «рабочая сила», это были люди, с которыми он сдружился. Которые помогали ему, а он им. С которыми на работе он жил одной жизнью. И недоплатить им было для него невозможным делом. Это все равно что обокрасть или предать. Однако прибыль была слишком маленькой, и вскоре работы могли остановиться. Но… Почти всегда, когда очень сильно надо, может случиться это самое но.
К дому подкатили два джипа. Сначала из первого выскочили охранники, убедились в безопасности, один из них открыл дверцу второй машины. Из нее неспешно вышел Гуз.
– Хозяин, ты где? Выходи! – прогремел он басом.
Киришка в грязном комбинезоне выглянул в окно мансарды, издал радостный вопль и по тросу, свисавшему с крыши до земли, вмиг оказался рядом с приехавшими. Обхватил Гуза, приподнял, поставил, чмокнул в щеку.
– Все-таки выбрался, приехал, здорово! – Потом повернулся к дому и позвал Коляныча: – Батя, дядя Валера приехал!
В окно второго этажа выглянул Коляныч, улыбнулся, помахал рукой и тоже подошел.
– Ну, показывай, брателло, свою хазу, интересно, чего вы тут налепили.
Гуз пошел в дом. Сопровождавшим приказал остаться. Осмотрел все здание основательно, с интересом. Начал с подвала, потом этажи, закончил мансардой. Там никого из рабочих не было. Попробовал балки, похвалил, что сделали мощными, из железобетона, а не из брусьев. Потом начал разговор.
– Хоть вам, пацаны, и привалил жир с рыжевом, но этого, в натуре, не хватит. Тут валом хрустов надо. Тут по ходу еще столько же, а то и два раза по столько надо, чтобы все до ума довести, – начал Гуз. – Я вам по понятиям на халяву дать ничего не могу. Меня не поймут.
Гуз огляделся, убедился, что чужих нет, что его не подслушивают, перешел с фени на нормальный язык и стал говорить тихо:
– Есть у меня господин. Чалился по девяносто третьей лет пятнадцать тому. Короче, был цеховиком. Я ему на зоне подсобил. Потом он откинулся. Вроде утюжил, потом пропал. А тут по случаю увидел. Стали базарить. Теперь крутой бизнесмен. Имеет ресторан, еще чего-то. Хочет расширять бизнес. И тут я покумекал, про вас вспомнил. А не сдать ли вам этажа два ему в аренду?
– А чего тут сдавать, дядя Валер? – начал было Киришка. – Нету еще ничего. Сам видишь.
– Вот! – поднял палец Гуз. – И я про то базарю. Сделать надо грамотно, чтобы сам все достроил, в счет аренды, как надо. В натуре, гляди, в подвале под старину можно замастрячить пивбар. На первом и втором этаже – ресторан. А ты, Кирилл, ему сдаешь все это безо всякого головняка. За его же бабки ремонт имеешь и за аренду получаешь.
Гуз обвел их взглядом победителя, сумевшего разрулить сложную ситуацию, и продолжил:
– Но глядите, не накосячьте. Делайте все не по понятиям, а по закону! Пока я тут, вас никто не обует, но чего со мной может статься, одному Богу известно. – Гуз вздохнул, помолчал и продолжил: – Вы с ним, в натуре, ксиву забацайте. И пусть доктор, в смысле нотариус, свой штемпель шлепнет. Ты, Киришка, почти юрист, думай, чтобы все сделать ништяк.
