Задание заключалось в том, чтобы идти в город и там, как выразился Маэстро, «зажигать». Но что это такое – зажигать? К счастью, нас должны были сопровождать «охотницы», те самые помощницы Маэстро, что все занятие протрещали в углу. Охотницы знали, как зажигать правильно.
Делать это нужно было в специальной майке. Я знал ее по прошлогоднему видео с Острова и надеялся, что мне никогда не придется ее надеть. Никогда не любил я одежду с надписями, считал ее дешевой провокацией, и вот, видимо, допрыгался со своим ханжеством, и настала пора расплачиваться. На маечках Маэстро жирными красными буквами поперек груди было написано: «sex-аниматор», черная стрелка под надписью указывала в низ живота.
Одна из охотниц, высокая светловолосая девушка с нагловатым взглядом, оставила свою подружку в углу и раздала нам майки со словами:
– Пока не надевайте. В гостинице не должны знать, кто мы такие, а то начнут приставать с расспросами.
Холодной рукой принял я свою новую одежду и побыстрее скомкал ее и спрятал в задний карман.
Скоро мы уже шагали в сторону центра толпой из сорока человек, по той самой дороге, которую мы с Владыкой исследовали утром. Было уже темно, лавки стояли запертыми, зато в забегаловках прибавилось жизни и шума, и в теплом воздухе носился шашлычный дух. Когда мы отдалились от гостиницы на безопасное расстояние, охотница-блондинка, которую, как я подслушал, звали Оля, скомандовала:
– Надеваем майки.
Потупившись, я натянул свою поверх той, что на мне уже была. Казалось бы, смешная новая маечка, ну что тут такого, но меня окатывали горячие волны стыда. Красная надпись жгла грудь, стрелка прижимала к земле. Я утешался тем, что местность вокруг была не слишком людной, и, если не привлекать к себе внимания, в темноте нас не очень-то разглядишь. Вдруг, как назло, кто-то из группы позади загорланил песню из «Бременских музыкантов», остальные подхватили:
– Ничего на свете лучше не-е-ету, чем бродить друзьям по белу све-е-ету! Эге-гей!
Маэстро весь вечер талдычил, что группа – это ценный ресурс, но я так не думал. «Иду в этой майке, как дурак, а оттого, что сорок таких же дураков рядом – еще глупее выходит. Да еще и всякую чепушину из-за них петь приходится». Тут я немножко лукавил: я ведь не совсем пел, а только открывал рот в такт песни. Но обычным прохожим, наверное, казалось, что я пел, и это меня расстраивало.
Мы приближались к городу, навстречу попадалось все больше ночных гуляк. Вслед за Олей вся группа пересекла дорогу и остановилась у открытой веранды ресторана, заполненного отдыхающими. И тогда я на своей шкуре изведал, что это на самом деле означало – «зажигать». Как стадо тропических обезьян, которые сбежали из подземного зверинца безумного профессора, с криками, с гримасами, кто агрессивно, кто боязливо, мы начали танцевать под музыку, которая звучала с веранды. Оля и те, кто уже давно был «в теме», задавали тон, остальные быстро подхватывали. Скоро уже Таня крутила тазом направо и налево, Кеша пристраивался к ней и гундосил: «М-м-м-эге-гей!» Рядом насиловали фонарный столб, махали рукой гостям ресторана, зазывая их к нам. Я не видел, что делал Владыка, но потом он мне говорил, что он тоже «танцевал, причем лучше всех». Я аккуратно переступал с ноги на ногу, делая вид, что кричу что-то озорное, и исподтишка поглядывал на реакцию наших невольных зрителей.
