– Среди нас, ведьм и диких тварей лесных, – она продолжала поливать инструмент зельем. – Не очень любят таких, как барон – охотящихся на потеху и проливающих кровь без причины. А как насчёт тебя, мальчик мой?
Пробка снова встала на своё место. Ведьма встряхнула фляжку и повязала пояс поверх праздничного платья, заляпанного могильной землёй, перемешанной с кровью. Чёрная Гронья повернулась к могильному камню и вновь достала кинжал. Лезвие четыре раза ударило по его поверхности, оставив продолговатые сколы. Гронья провела по ним окровавленными пальцами, и трещины стали сливаться в имена тех, кто лежал под этим камнем.
– «Кирие», «Глория», «Кредо», «Эгиль». Четыре барда, четыре таланта, зарытые в землю… Не ты вязал им петлю на шею, не ты сталкивал их с крыши, верно?
Молодой стражник почувствовал, как земля под его ногами начинает дрожать.
– Отвечай мне.
– Пожалуйста, не убивай меня.
– Не скули! Я не терплю этого! – ведьма сорвалась на крик. – Я требую ответа!
Стражник встал на колени, но не удержал равновесие и упал в грязь кладбища.
– Это дочь хозяина! Госпожа Ида! Это она пожелала их убивать! – не своим голосом ответил он. – Говорила, что ей скучно! Она сама сталкивала их с крыши!
– Скучно? – рот Гроньи искривился в усмешке. – Скучно… Ха-ха. От скуки птицы начинают выщипывать себе перья – и не останавливаются до тех пор, пока не понимают, что уже не могут подняться в воздух…
Ведьма замолчала, стражник боялся пошевелиться и поднять голову. Где-то над ними пролетела стая ворон.
– Последний мальчик, который приходил до меня.
– Эгиль?
– Ты запомнил его имя…, – голос ведьмы стал тихим, как шелест ночного ветра. – Почему ты не предупредил его? Боялся гнева хозяина?
Стражник еле проглотил горькую слюну.
– Я хотел! Я пытался спасти последнего! Он был совсем ребёнком! Но нас поймали, когда мы шли через овчарню… Меня чуть до смерти не засекли, а его – убили!
Над ним нависла тень, а потом цепкие пальцы схватили его за волосы и приподняли над землёй. Молодой стражник в ужасе смотрел в горящие ненавистью глаза ведьмы.
– Сколько тебе лет?
Стражник попытался ответить, но ведьма цыкнула языком.
– Я вижу, не говори, просто смотри на меня. Ха, ты на десять лет старше моего Эгиля. Есть у тебя кто-то? Есть, хорошо – мать осталась, братья и сестры, отец умер от мора, семью на себе несёшь… Какой же ты?.. Хороший мальчик?.. Или же нет?
Гронья облизала губы и продолжила буравить взглядом перепуганного стражника.
– Ты думаешь, впустил ведьму, накормил её, обогрел, уважение проявил – и этого мне будет достаточно? Достаточно, чтобы я тебя не убила?
Она поднесла фляжку к губам стражника и влила ему в рот зелье.
– Одной капли достаточно, мой мальчик. Теперь, слушай внимательно, – голос ведьмы стал раздаваться как будто из-за какой-то завесы. – Иди обратно в поместье и выведи оттуда всех невинных людей. Закончишь – поставь лестницу к окну спальни своего хозяина и уходи сам. Иди домой к семье, понял?
Стражник кивнул, перед глазами всё плыло.
– И здесь не было никакой ведьмы, ясно?
И снова кивок.
– Знаешь, меня всю жизнь гнали. Хоть толики человеческого отношения иногда и правда бывает достаточно. Считай, что я тебя простила, – ведьма начала настраивать инструмент. – А теперь, будь хорошим мальчиком, возвращайся к своему хозяину.
* * *
Через час, по всему поместью лилась тихая колыбельная – новые струны исполняли свою самую лучшую песню. Души четырёх мёртвых бардов играли как при жизни – нервная флейта, расстроенная лютня, плачущая виола и стонущая лира звучали квартетом. Эти звуки проникали в каждую комнату поместья, проникали в сны своих убийц – и обрывали там их жизни.
