Логотип полиции Западного Мидленда, нарисованный на спинах жилетов, был способен закрыть улицу на многие недели.
– Так что, крутятся вокруг какие-нибудь уроды? – опять обратилась Ким к Сал.
Та бросила окурок на землю и затоптала его.
– Есть один, с северным акцентом. Специализируется на малолетках. Здорово платит за это. Рассчитывается напрямую с сутенерами, а детей подбирает на углу.
– А почему ты решила, что он псих? – поинтересовалась Ким.
– Да потому, что он ходит с шестеркой-телохранителем, чтобы дети не сбежали.
Стоун почувствовала, как ее охватывает ярость. Если б она только могла выставить круглосуточное наблюдение на этой улице!.. И на всех ей подобных…
– Но это никак не связано с Келли, правильно? – уточнила она.
– Неа, она была слишком стара для него, – ответила Сал, покачав головой.
– И всё?
– Ну да, и всё, – подтвердила проститутка, покусывая губы.
– Послушай, Сал, я и вправду чувствую, как холод пробирает меня до костей…
– Черт тебя побери, Ким, ты всегда была хитрозадой сукой.
Брайант вопросительно взглянул на Стоун.
– Ну, давай же, Сал.
На улицу повернула машина и стала медленно приближаться к ним.
– Где жилет, Брайант? – Инспектор протянула левую руку.
Машина прибавила газу. Донна уже рысью бежала к дальнему концу улицы, чтобы перехватить машину под знаком «Уступи дорогу».
– Я тебя умоляю, Ким… Ладно, есть еще один. Не могу сказать, в чем его странность, – просто псих, и всё. Кажется, работает с детьми, и в нем есть что-то, что меня здорово беспокоит.
– Имя? – задала вопрос инспектор.
– Ты можешь надеть этот гребаный жилет, – расхохоталась Сал, – и устроить на улице день закрытых дверей, но имени я не назову, и ты это прекрасно знаешь.
– Он бывает здесь регулярно?
Сал кивнула и подняла руку. Больше она ничего не скажет.
Ким посмотрела направо, в дальний конец улицы. И машина, и Донна исчезли.
– Ладно, Брайант, похоже, мы здесь закончили. Возвращайся, я догоню тебя через минуту.
Прежде чем отойти, сержант внимательно осмотрел их обоих.
Ким посмотрела в лицо женщине, которая была всего на два года старше ее.
– Боже, Сал, и когда же ты с этим завяжешь?
– Только не начинай. Я сама знаю, что делаю.
– Неужели ты не можешь поберечься, хотя бы пока мы не поймаем этого урода, убившего Келли?
Сал безрадостно улыбнулась.
– Мой арендодатель не любит разговоров о «поберечься». Особенно когда наступает первое число месяца.
Стоун была разочарована. Ее тошнило от того, что человеческая жизнь на этих улицах не стоит ничего.
– А знаешь, Ким, я еще помню ту маленькую девочку, которая была закаленной малышкой. Она появилась в приюте, когда ей было шесть.
Инспектор смотрела в землю.
– Она была здорово испугана, но по ней этого нельзя было сказать. Я тогда предложила ей половину своего яблока, а она ее не взяла.
– И ведь это был не единственный случай, когда ты мне помогала, Сал, правда? – Фраза прозвучала многозначительно.
Проститутка не обратила на нее никакого внимания.
– И не важно, сколько раз я пыталась с ней подружиться, – она не хотела дружить.
– Послушай, Сал…
– Нет, Ким. Ты должна понять, что существуют моменты, когда ты не можешь изменить мир. Я не принимаю твою помощь, потому что не хочу. Ты понимаешь, о чем я?
Стоун кивнула, понимая, что здесь ей больше нечего делать.
– Ладно, уяснила. Просто постарайся быть осторожнее, ладно?
Сал тоже кивнула и закурила еще одну сигарету.
Детектив повернулась к машине, чувствуя тяжесть на душе.
