[5; 109].
Остается понять, для чего тогдашнему руководству СССР понадобилась фабрикация данной фальшивки? Ответ прост. Это была часть кампании по идеологической дискредитации Советской власти. Пришедшим на смену последним «коммунистам» (точнее, будет назвать их псевдокоммунистами) «демократам» очернять Советское государство было не менее выгодно. Если псевдокоммунисты разрушали Советский строй, то «демократы» столкнулись с проблемой легитимации собственной власти. Очернить существовавшие до «демократов» порядки – один из способов оправдания тех порядков, которые воцарились в России с наступлением «демократической» эпохи. А потому ложь была наложена на ложь. Ложь стала многослойной.
Теперь перейдем к анализу самого текста протокола. На такую странность, как размывчатость и неопределенность формулировок в нем, мы уже обращали внимание. Правда этой странности «демократические» историки нашли свое объяснение:
«Секретный протокол, оформлявшийся в обстановке спешки, во многом носил на себе черты импровизации, далеко не полной ясности относительно того, каким будет ход событий в ближайшее время»[18; 40].
Подобное объяснение нас не удовлетворяет. Спешкой, импровизацией и неясностью дальнейшего хода событий, отсутствие какой-либо определенности во всем тексте протокола не объяснишь. Гитлер и Сталин – не Горбачев. Этот последний мог договариваться о консенсусе, не очень сам понимая, в чем, собственно, этот консенсус заключается. А Гитлер и Сталин были политиками весьма конкретными, и какую-то размытость формулировок могли терпеть, если только это было не во вред интересам их стран. Вот и посмотрим, не вредила ли расплывчатость формулировок секретного протокола интересам Германии и СССР.
Первый же пункт протокола должен был поставить внимательного читателя в тупик:
1. «В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению к Виленской области признаются обеими сторонами…» [58; 111], [59; 48], [73; 16-17].
Скажите, пожалуйста, в чью сферу интересов входит при такой формулировке Литва, а в чью Латвия, Эстония и Финляндия? Кто из них оказывается в советской, а кто в германской сфере влияния? Можете вразумительно ответить? Нет? Вот и мы не можем, потому, что вразумительного ответа при такой формулировке и не существует.
Далее. Предположим, что территориально-политическое переустройство Польши и Прибалтики, о чем говорится в пп. 1 и 2 протокола, случилось. Где тогда проходит граница сферы интересов в промежутке от угла северной границы Литвы в месте поворота её на юг и до истоков реки Нарев? Данный промежуток составляет 500 км. «Ерунда», – могут сказать «правдолюбцы». Да нет, господа, не ерунда. Особенно если встать на ваши позиции. Ведь это вы утверждаете, что сфера интересов предполагала оккупацию входящих в нее территорий. Тогда где в этом пятисоткилометровом промежутке пройдет советско-германская граница?
То, что подобная неопределенность не была для Сталина и Гитлера в тот момент ерундой, то, что они не подписывали, сломя голову, бумажку с расплывчатыми формулировками, свидетельствует следующий факт. Советской и немецкой сторонами при подготовке и подписании протокола была совершена одна ошибка, можно сказать, географического плана. Не было учтено, что истоки реки Нарев находятся в Польше, а не в Восточной Пруссии. Таким образом, в определённой границе сфер влияния образовывался разрыв в 30 км. Всего в 30 км, а не в 500! И уже через пять дней после подписания пакта и секретного протокола к нему, т.е. 28 августа 1939 года, Молотов и германский посол в Москве Шуленбург встретились и подписали «Разъяснение» к протоколу, в котором этот разрыв закрыли:
