Рифат дал ему адрес в Бейруте, по которому располагался офис, служивший почти официальным представительством Народного фронта освобождения Палестины. По сути, это был перевалочный и вербовочный пункт организации. Именно сюда стремились молодые люди из Европы, Азии, Африки, чтобы присоединиться к борьбе палестинцев за возвращение им родины. Руководил им Бассам Абу Шариф, доверенное лицо доктора Жоржа Хабаша.
Это был век, когда наиболее четко сформулированные Карлом Марксом идеи социализма стали осуществляться в жизнь благодаря Ленину, Сталину, Мао Цзэдуну и другим вождям революции. Призрак коммунизма действительно бродил по Европе и будоражил умы молодых людей, поднимал их на борьбу с капитализмом, не обязательно в своей стране. Очень часто они исполняли свой революционный интернациональный долг на чужой земле. В двадцатых годах в России, в сороковых в Испании, теперь в шестидесятых на земле, которая должна называться Палестиной.
В дверь офиса Абу Шарифа стучались идеалистически настроенные молодые иностранцы, часто без денег, без навыков вооруженной борьбы, зато с большой верой в социалистические идеалы, в справедливость предстоящей борьбы.
Свою речь Ильич продумал заранее.
– Я родился в Венесуэле, там вступил в ряды комсомола. Я учился в Москве, в университете Патриса Лумумбы и в военном лагере на Кубе. Я сочувствую вашей борьбе и хочу присоединиться к Народному фронту освобождения Палестины, потому что я интернационалист и революционер.
Абу Шариф не удивился таким словам. Практически каждый, кто приезжал сюда, говорил то же самое, только на разных языках. Немного удивил внешний вид новобранца. Темный, отлично сшитый костюм, белоснежная рубашка, шелковый галстук и кожаные туфли ручной работы, идеально уложенные волосы. Араб привык, что к нему прибывают вечно всклокоченные, плохо выбритые, небрежно одетые молодые люди. Он не смог сдержать снисходительной улыбки.
– Это не так-то просто – стать нашим бойцом. Не каждый выдерживает суровых условий.
– Я выдержу. Я больше не хочу быть студентом. Я хочу сражаться за идею. – Глаза незнакомца восторженно сверкали.
– У тебя хорошие рекомендации, Карлос. Я подумаю. Приходи завтра, а пока отдохни в гостинице. Это недалеко. У тебя была длинная дорога.
Уже на следующий день он попал в лагерь Народного фронта, расположенный в 50 километрах от Аммана. Кроме Карлоса там находилось около 90 иностранцев. Это был интернациональный муравейник. Парни и девушки из Германии, Франции, Греции, Голландии, Испании, даже из Японии. Большую часть времени они посвящали политическому образованию и дискуссиям. Все это было хорошо знакомо бывшему студенту Университета дружбы народов. Он довольно быстро выбился в лидеры. Очень помогло ему знание языков, он постоянно был связующим звеном между курсантами из разных стран.
По просьбе руководства лагеря он перевел на английский, испанский и французский устав НФОП. Ильич органично вписался в армейский порядок лагеря, демонстрируя дисциплинированность и революционный энтузиазм. Поэтому его раздражали европейские леваки, которые привыкли к анархии под видом свободы. К тому же они не отличались хорошей физической формой, зачастую вели себя как капризные дети. Получивший навыки в обращении с оружием и взрывчаткой на Кубе, Карлос выглядел среди них как профессор.
В один из дней лагерь посетил Вади Хаддад. Создание международной террористической сети требовало достаточного количества людей, и прежде всего лидеров. Именно для этого и создавался интернациональный лагерь молодежи. Венесуэльца ему рекомендовали как одного из самых перспективных кадров.
