Черная Призма - страница 17

Но солдаты-то Сансона увидели, и сейчас он умрет, если Кип ничего не сделает.

Кип достаточно уже стоял в сторонке, ничего не делая, пока его друзья гибли. Он не думал. Он действовал. Он побежал – в другую сторону.

Кип терпеть не мог бегать. Когда бежал Рам, это было как бег борзой за оленем, он был жилистый и поджарый, полный текучей силы. Когда бежала Иза, она была как убегающая лань, вся изящество и удивительная скорость. Кип бегал как молочная корова, бредущая к пастбищу. Но все же это оказалось неожиданно для всех.

Он добежал до тела Рама и пустился вперед сломя голову, когда услышал окрик. Он взлетел на берег, едва замедлившись. Как только он разгонялся всей массой, его было трудно остановить.

Но сухого дерева, чей ствол поднимался на уровень голени, скрытого в высокой траве, оказалось достаточно. Кип с треском ударился голенью о ствол на ходу и полетел головой вперед. Он проехался на пузе и шлепнулся, как рыба. От боли в глазах все почернело и покраснело. На секунду ему показалось, что его сейчас вывернет, затем голова закружилась. Он посмотрел вниз, ожидая, что из ноги будет торчать кость. Нет. Слюнтяй.

Слезы хлынули из его глаз. Руки его снова кровоточили, он сорвал ногти. Он слышал, как кричат люди на мосту. Они на миг упустили его, но в погоню пустились всадники. Он был всего в пятидесяти шагах. Трава была всего лишь по колено. Через пару секунд всадники увидят его, и ему конец. Как Изе.

Он с трудом поднялся, голень горела, от слез все размывалось. Он ненавидел себя. Он плакал от того, что упал. От того, что был неуклюж.

От того, что был слаб.

Всадник крикнул, когда он встал. Кип прежде видел, как всадники короля Гарадула проходят через город, но они никогда не были в полном вооружении. Когда они проходили через Ректон, их доспехи были по большей части сложены в телеги. Ректон был слишком небольшим, чтобы ради него облачаться. Два всадника галопом неслись к Кипу, оба были из мелкого дворянства. Едва наскребшие денег на собственных пони, оружие и броню, они служили только в сухое время года. Солдаты-любители, надеявшиеся вернуться домой с добычей и враками до сбора урожая. Оба были в кольчужно-пластинчатых куртках. Более легкие и дешевые, чем полный доспех, как у знати и Зерцал короля Гарадула, эти длинные куртки имели шесть узких рядов тонких перекрывающихся пластин впереди, кольчужные рукава и спину плетением один в четыре. У каждого был круглый шлем с острием наверху и перьями хищной птицы. На плечах лежала кольчужная бармица, прикрывая шею и давая двойную защиту верхней части груди. Ни у одного не было копья. Вместо них они носили вичарувалы, мечи-серпы. У них была длинная рукоять, как у секиры, с полумесяцем клинка на конце с обратной заточкой. Всадники толкались со смехом, соревнуясь, кто лучше зарубит ребенка.

Смех все решил. Одно дело сдаться и умереть, другое – позволить убить себя хихикающим подонкам. Но времени не было. Всадники пустились полным галопом, топча нежную, яркую зеленую траву, так же, как они затопчут Кипа. Наконец они разделились, один перекинул вичарувал в левую руку, чтобы они могли рубануть по Кипу одновременно.

Кип прыгнул вперед, надеясь хотя бы двинуть по одной тупой ухмылке прежде, чем умереть. Прыжок был плохой и слишком преждевременный. Но когда Кип поднялся, чтобы встретить лезвия, сквозь него хлынула сверкающая зеленая масса. Он ощутил, как из его тела вырвалась энергия. С десяток лезвий травы проросло сквозь его руку в момент его удара, разрывая кожу и вырываясь из него. Они стали толстыми, как рогатина, пока зеленый свет изливался из него, и стали настоящими лезвиями. Когда он метнул их в воздух, Кипа отбросило на землю. Тупые концы десятка сверкающих нефритовых копий с ударом вошли в землю вокруг него.