Женщина смотрела на мага, лежавшего между нами без сознания.
– Мы становимся такими уязвимыми, лишаясь иллюзий.
Выражение ее лица – насколько я мог разглядеть под тканью, закрывавшей ее лицо, – не было ни насмешливым, ни сочувственным – просто любопытствующим.
– Как странно, что маг расходует силы на то, чтобы казаться молодым и красивым. Если бы он не привлекал столько внимания к своей внешности, может, он бы заметил, как я подбираюсь к нему со спины?
В ту минуту этот вопрос меня совершенно не интересовал, потому что пальцы все еще не обрели чувствительности, руки все еще дрожали, а Фериус все еще лежала без сознания. Больше всего я хотел знать, грозит ли нам опасность. Люди редко отвечают правду на вопрос «Вы хотите меня убить?», поэтому я обратился к сидевшей на ослике девочке с завязанными глазами.
– Тебя держат в плену? – осведомился я.
– Она – моя подопечная, – сказала женщина.
– Пусть она сама об этом скажет.
Девочка на осле подняла руки, чтобы показать, что они не связаны, и добавила:
– Кто сажает своего пленника на осла, а сам идет пешком, тупица?
В ее акценте чуть-чуть слышалась тягучесть, свойственная речи людей приграничья. Она четче выговаривала слова – ее речь была больше похожа на ту, что я слышал из уст дароменских послов, которые как-то проезжали через мои родные земли. Я решил, что она моя ровесница, богатая и, видимо, хорошо образованная.
– Он пялится на меня? – спросила она у женщины.
– Похоже на то.
– Скажи ему, чтобы перестал. Это невежливо.
Она спешилась и стала искать что-то в седельной сумке. Когда она, наконец, нашла это «что-то», оно оказалось тонкой тростью около трех футов длиной, которую девочка держала перед собой, водя ею в паре дюймов над землей.
Теперь я понял, почему у нее были завязаны глаза.
– Ты слепая, – сказал я.
– Нет, это ты слепой. А я просто ничего не вижу, – она повернулась к своей спутнице. – Как он выглядит? Разговаривает он как идиот.
– Прости мою подопечную. Мы в пути уже много дней. Это было нелегкое время для ребенка, и она…
– Сенейра, – сказала девочка. – Не «подопечная», не «ребенок». Просто Сенейра.
Она двинулась вперед – и тут же зацепилась правой ногой за плоский камень на песке. Испугавшись, что она упадет, я инстинктивно рванулся к ней. К сожалению для нас обоих, именно в этот момент она развернулась и удержала равновесие. Мы столкнулись лбами с болезненным стуком, но – что было гораздо, гораздо хуже – вполне вероятно, мои губы слегка коснулись ее губ.
– Он что, только что попытался меня поцеловать? – громко спросила она, завертев головой и выставив вперед палку, как меч. Я быстро отпрянул назад.
– Нет! Я бы никогда… Ты же слепая! Я бы ни за что…
– Что «ни за что»? – спросила она, и ее голос внезапно стал холодным, как ночной воздух. – Ни за что не стал бы целовать слепую девушку?
О предки, пошлите мне очередного мага-ищейку, чтобы он прикончил меня на месте. Клянусь, я даже не попытаюсь сбежать.
– Если бы ты видела мальчишку, – сказала женщина в льняной одежде, – ты бы поняла, что он сбит с толку, ранен и напуган после схватки с магом железа.
– Я не напуган, – возразил я, но меня никто не слушал.
– Пусть он лучше не распускает руки – и губы!
Женщина вздохнула.
– Дитя, ты прекрасно знаешь, что он просто не хотел, чтобы ты упала. У него скверные рефлексы, он неуклюжий, но его нужно пожалеть, а не мучить.
– Спасибо, что замолвили за меня словечко, – сказал я. Она не обратила внимания на мой сарказм и посмотрела на Рейчиса.
