Черная точка надежды - страница 22

Труп остановился. Ищейка встретилась с ним взглядом. Полуразложившийся целый глаз мертвой тенью словно скользнул в душу Эбены. Миг – и наваждение исчезло. Медленно пожираемый чумой, мозг утоп в крови. Дернув за рукоять неожиданно трясущимися руками, ищейка вынула из глазницы нож. Пугающее уже упокоившееся тело рухнуло на мостовую.

Когда опешившие спутники ее догнали, Эбена осела рядом с мертвецом, обхватив себя за плечи. Все тело сотрясает мелкая дрожь, смертельно уставшие ноги не могут поднять ставшее вдруг таким тяжелым тело. Разум затуманился и воровка рухнула в спасительную черноту ночи.

Рафаэль взвалил едва дышащее тело спутницы на плечи. Мертвецки ноющие мышцы отдались болью, но, покачиваясь, маг молча пошел дальше. Старик хмуро проводил его взглядом и, словно нехотя, начал идти следом. Долгое время они шли молча.

– Напомни, зачем она нам нужна? – внезапно задал вопрос Рафаэль.

– Хороший вопрос, – послышался ехидный старческий ответ.

– Ты же знаешь причину, – нетерпеливо проговорил маг.

– А ты? – продолжил Вотан. Рафаэль промолчал.

Наступив на что-то скользкое, мягкое и теплое, Рафаэль чуть было не упал, но сумел удержать равновесие. Испуганно посмотрев вниз, маг увидел невидящие глаза пса. Горло вырвано – голова болтается на одних шейных позвонках, труп распластался в луже крови, испачкавшей рваные одежды юнца, тушка же пробита рваными ранами с пирующими на них мухами.

Подошедший Вотан молча указал пальцем вокруг. Семь песьих трупов. Крупнейшие и самые здоровые из стаи, не считая одной – с роем насекомых на спине. Рафаэль расширил глаза от удивления – он помнит эту собаку! Она жрала вместе с остальными те два трупа, которые они с отцом обнаружили во время патрулирования. Но это значит, что кто-то очень сильный был здесь всего несколько часов назад.

Оглядевшись, Рафаэль начал узнавать знакомые черты перекрестка. Далеко позади осталось Болото, впереди – дорога в Центральный квартал, а вот справа… справа – та самая улица, где погиб его отец. И где-то там – особняк Саутов. Убежище.

Вотан коснулся его плеча и молча указал на мостовую. Дорожка крови, оставленная упокоенным Эбеной трупом ведет куда-то вправо. Заканчиваясь позади, она проходит через тела псов и заворачивает. Рафаэля поразила страшная догадка. Не помня себя, он побежал по ней направо, к трупу Кристофера. Пусто.

***

Городская Стража. Окутанный своеобразными легендами и тайнами клан. Замкнутый и держащий в страхе и контроле весь Южный квартал. Люди ее называют просто Стражей, хотя защищает она только себя. Впрочем, как и все живущие в Городе. Сплоченное воинское братство, бывшее гарнизоном на случай осады укрепилось в неприступных казарменных комплексах, но самое главное их богатство – склады. Гигантские, чистые, защищенные и оборудованные всем необходимым для хранения запасы зерна, сухарей, защищенные колодцы с чистой водой и многое другое – все, что необходимо на случай долгой осады. Город до Падения было практически невозможно взять штурмом, но даже если бы враг окружил его, надеясь захватить измором, то на складах, по слухам, хранятся тонны еды на несколько лет всему населению. Однако после Падения, Начальник Стражи – Третьяк Думск – запретил бесплатную раздачу еды. Он также дал наказ очистить Южный квартал от всех врагов – от банд, от сект, от ходячих трупов. Полгода шла война за власть над ним, против Стражи объединились и фанатики, и ворье, и даже многие серые из числа профессиональных солдат. Но тщетно. Имея лучшее вооружение и полный запас припасов, Стража давила разношерстные отряды многолетней выучкой и превосходной организацией. Тем не менее, ее бескомпромиссность война против всех сделала стражников изгоями. Южный квартал отныне стал одним из самых безлюдных в Городе, но все же там живут выжившие. Стража дает своим доверившимся защиту ото всех, но сама облагает их такими поборами и требует такого подчинения, что не каждый может там выжить. Достаточно сказать, что они оставляют за собой право убить любого за поступок, который посчитают неправильным, а все жители Южного квартала получают специальную метку каленым металлом на правое запястье, признавая, что они – собственность Третьяка Думска.