– Остынь, Женя, – велела Марина, глянув на него с усмешкой – ревнует, бедолага, аж искры из глаз летят.
– Я же сказал – пусть руки уберет! – упрямо повторил Хохол, враждебно посмотрев на Карлоса.
– Проблемы какие-то, дорогой? – уставившись на телохранителя из-под челки, поинтересовалась Коваль, вытягивая из пачки сигарету.
– У меня – нет, а вот у него сейчас будут, – грозно ответил он.
Марину ситуация достала, и она кивнула Карлосу:
– Иди, у меня тут дельце личного характера. Так я увижу тебя на сцене или нет?
– Конечно, дорогая, все, что ты захочешь! – И он, поцеловав ей руку, ушел в гримерку.
Коваль повернулась к возвышающемуся над ней Хохлу:
– Присядь-ка, мой бдительный! – И, когда он опустился за столик рядом с ней, притянула к себе, схватив за водолазку: – Ты что, опять попутал что-то? Это что еще за фокусы, а? Я езжу сюда много лет, и никогда никому не приходило в голову запретить мне эти поездки или приревновать меня к Карлосу, ты – первый! Мне не нравится твое поведение, подумай об этом.
– Мне тоже кое-что не нравится, – отцепив ее пальцы от черной водолазки, сказал телохранитель. – Например, то, что ты на моих глазах заигрываешь с этим жеребилой. Он же на тебя облизывается, как кот на сметану!
– Женя, – произнесла Марина устало, затягиваясь сигаретой, – привыкни к этому – всю мою жизнь на меня кто-то облизывается, и кому-то даже удается сделать это не вхолостую. Как тебе, например. Поэтому – либо ты принимаешь все как есть, либо давай расставаться, потому что ты начинаешь посягать на мою свободу. А я не терплю этого, Женя.
– Ты меня гонишь? – тихо спросил он, взяв за руку и сжав ее.
– Я не могу тебя выгнать, ты ведь сам сказал – мы с тобой повязаны. Но свою свободу я ценю очень высоко, и даже Малыш не смел покушаться на это.
– Мне трудно, пойми, Маринка, я дурею, когда вижу всех этих козлов, которые крутятся вокруг тебя…
– Расслабься – кому нужна хромая баба! – усмехнулась она, гася в пепельнице окурок. – Поехали отсюда на фиг, вечер ты мне испортил.
На Кипр полетели десятого января, просидев в депутатском зале аэропорта до последнего, чтобы не попадаться на глаза руководству команды. Это не входило в Маринины планы, хотя даже Ветка, знавшая ее, как себя, не узнала при встрече. Где уж мужикам, видевшим Марину всего пару раз, в ярко накрашенной зеленоглазой брюнетке с длиннющими волосами, упакованной в черный кожаный костюм и белую норковую шубу, признать своего нового президента клуба! Но подстраховаться не мешает никогда.
То, что Коваль увидела из окна, ей совершенно не понравилось – все руководство ехало на сборы с женами. Надо будет проверить потом документацию по билетам и номерам в отеле.
– Идем, уже все прошли, – взяв ее под руку, сказал Хохол.
Он выглядел совсем не как телохранитель, скорее – как любовник, что в принципе было не так далеко от истины. Марине, правда, пришлось немало потрудиться, чтобы убедить его сменить извечную кожаную куртку на длинное кашемировое пальто, а ботинки на «тракторе», которыми очень удобно пинать кого-нибудь в лицо, на модные туфли с острыми носами, но старания даром не прошли – Хохол выглядел потрясающе стильно и прилично.
– Видала бы братва! – цедил он сквозь зубы, но Коваль была непреклонна, и ему пришлось подчиниться. – Как мажор какой-то!
– Зато на человека стал похож, а не на урку в бегах! – решительно отрезала она. – И прекрати смолить «Беломор», это странно выглядит!
