Другая аналогия показалась более точной:
«Неужели всех вывезли? Не может быть! Ведь это порядка пятидесяти тысяч душ!» – подумал я, а вслух спросил:
– И куда теперь?
– А это уж кто куда. Сказали, что везут только до Киева, а дальше – на все четыре. А ты, кажется, из Полтавы?
– Я-то да, но при чём тут… Это же временно? На несколько дней? – не унимался я.
Ответа не последовало. Мои визави молча наблюдали за странным людским потоком, растекавшимся на рукава, речки, ручейки…
Припять населяли приезжие со всего Союза. И теперь они разбегались, кто куда мог: к родителям, родственникам… где примут. Как стало известно позже, принимали не все. Некоторые боялись, кабы не нахвататься радиации от нежданных визитёров.
Интересно, о чём думали эти переселенцы поневоле? Может, проклинали день, когда решили сорваться с насиженных мест на стройку атомной в живописном уголке украинского Полесья, а затем на новом месте пустили корни? Полагаю, нет. Скорее всего, их больше волновало – «Когда это кончится?» Впрочем, я мыслей не чтец.
Через полчаса я снова у друзей на Оболони. Деваться-то всё равно некуда. Рассказал о том, что узнал и увидел. Теперь мы понимали, что не всё так просто. Самое противное – в новостях по-прежнему ни слова.
За неделю до аварии я подарил Александру Ивановичу и Надежде Алексеевне небольшую книжку-альбом с видами моего нового места обитания. Подписал – «Добро пожаловать в Припять!» Не надо уточнять, что воспользоваться приглашением им так и не довелось?
Не понятно, на чём, но теплилась робкая надежда, что завтра-послезавтра всех вернут обратно. Ну, то есть, вывезли, обеззаразят территорию, и – всё. Допустить мысль, что в этот день город фактически «умер», не мог, наверное, даже самый отъявленный пессимист. Я и сейчас не могу понять, что мной тогда двигало, но в тот вечер я твёрдо решил завтра же утром вернуться домой, в Припять. Идею тотальной эвакуации города я органически не принимал. Как в старом анекдоте:
«Должен же кто-то в лавке остаться!»
Глава 6. Жизнь продолжается. Моя незнакомка
В понедельник 28-го я на автостанции. Рейсы на Припять отменены. Интересоваться другими не стал. Да и чего дёргаться? Ведь контрольные посты, через которые продирался третьего дня, скорее всего, не сняты. С навязчивой идеей о возвращении пришлось расстаться. К тому времени я уже смирился с мыслью, что возвращаться – некуда. Разве только на Оболонь.
Попытался вызвонить горфинотдел. Из упрямства, на грани «перебора». Связи, конечно же, нет. Чтобы окончательно расставить точки над «i», набрал межгород (ноль-семь). На том конце провода:
– Связи с Припятью нет по техническим причинам.
Интересуюсь:
– Можно уточнить, по каким именно причинам?
Мне в ухо – дикий ор:
– По техническим!!!
Видать, уже достали бедных телефонисток.
– Извините, – это всё, на что меня хватило, после чего я повесил трубку, решив – достаточно, пора и остановиться.
Ещё в субботу, 26-го, междугороднюю телефонную станцию г. Припять отключили по требованию КГБ. На это, в частности, указывает Александр Эсаулов (в то время заместитель председателя припятского горисполкома) в книге «Это горькое слово Чернобыль».
После звонка на межгород стало ясно, что для широкой публики информация по-прежнему закрыта. Небось, телефонистки и сами ничего не знают и отвечают по инструкции. Совсем как тот припятский майор, долдонивший об «учениях по гражданской обороне».
