– Так точно! – воскликнул Аслан.
Я положил трубку, прижался спиной к стене и стёк на пол. Трудный выдался денёк. Надо узнать, как там Олег… Он не звонил. Получилось справиться со спецотрядом Шершневых?
Пока я разговаривал, Юля связала пленного, перетянула раны своему гвардейцу – единственному, кто выжил из солдат их рода – и собрала разбросанное оружие, сложив в кучу.
У меня чертовски болел левый бок. Каждый вдох ощущался так, будто по телу с нажимом проводили острым лезвием. Кажется, при последнем полёте через комнату я сломал ребро. Возможно, даже не одно. А сразу и не заметил.
Но ничего, пустяки. Целители разберутся. Главное, что первый день войны, по большому счёту, за нами. Не без потерь, но мы справились.
Я набрал номер Олега. Странно, но вызов не шёл – сначала тишина, потом сброс звонка. Я понятия не имел, что это значит. Единственный вариант, который приходил мне в голову – что мобилет уничтожен.
Набрал номер матери. Та сама звонила уже несколько раз, но поговорить было некогда.
– Гоша! – не прошло и одного гудка. – Мальчик мой, ты в порядке?
– Да, матушка. Всё хорошо, – скрипнув зубами от боли, ответил я.
– Точно?! У тебя какой-то странный голос! Что происходит, скажи мне?!
– Воюем, дорогая. Рано что-то говорить.
После этой фразы Юлия, сидящая на полу возле тела отца, бросила в меня уничтожающий взгляд, но ничего не сказала. Громко, по крайней мере. Что-то довольно грубое она пробурчала под нос.
– Что с Иволгиными? Как Михаил?
– Мама, скажи лучше, как вы? Поместье в порядке? На вас никто не нападал?
– Нет. По крайней мере, мы с Людочкой ничего не слышали… Охранные артефакты молчат, защитный купол работает.
– Не могу дозвониться до Олега, – я попытался глубоко вдохнуть и снова скривился от боли. – Ладно, мама, оставайтесь в бункере. Если кто-то попытается ворваться – используйте свитки.
– Гоша, прошу тебя, будь осторожен!
– Конечно. До скорого, – я повесил трубку и осторожно пошевелился, пытаясь найти положение, в котором было бы не так больно дышать.
Раздался звук шин. Я увидел, как во двор поместья въезжает два наших грузовика, и из них выпрыгивают готовые к бою солдаты. Я помахал им рукой – через разнесённый дверной проём меня было прекрасно видно.
– Доволен, Георгий? – дрожащим голосом спросила Юлия. Её лицо было искажено гневом и болью, губы поджаты, в глазах слезы. – Это всё твоя вина!
– Поговорим позже, – ответил я, стойко встречая взгляд девушки.
– Это всё твоя вина! – вскрикнула Иволгина. Она резко поднялась и подошла ко мне. – Если б ты не заключил союз с отцом, если б не заставил набирать солдат, на нас бы не напали!
Поморщившись, я встал. Наши с Юлей лица оказались слишком близко, и мне, бездна возьми, почему-то очень захотелось её поцеловать. Жаль, что сейчас не место и не время.
– Я сказал, поговорим позже. Когда всё кончится.
– Ублюдок! – бросила девушка и резко развернулась, хлестнув меня волосами по лицу.
Как она прекрасна в гневе. Да и в целом… Правда, если мне не изменяет память, у Юлии есть жених.
Почему я об этом думаю? Мне в любом случае вряд ли что-то светит после того, что случилось здесь сегодня.
– Ваше сиятельство! – подошёл один из моих офицеров. – Как вы? О, великая Лисица… Барон Иволгин…
– Среди вас есть целитель? – спросил я.
– Никак нет. Сейчас вызовем.
Хорошо, что мой отец, Пётр Чернобуров, не поскупился в своё время и обеспечил всех офицеров гвардии служебными мобилетами. Без хорошей связи между подразделениями на поле боя делать нечего.
